— …везде одно и то же, Ги?и?рраль, — услышал он слова на и?илари. — Где бы мы ни останавливались, везде эта толпа неотесаных зевак, которые пялятся на нас, словно на каких?нибудь лошадей. Как мне это надоело…
Эрвин не сразу понял, что этот тихий, певучий голос принадлежит ларе.
— На лошадей они не пялятся, дорогая Ди?и?ниль, — поправил ее лар. — Потерпи немного, мы уже почти на месте.
Нежно?зеленый взгляд лары обошел толпу. Эрвин почувствовал легкое прикосновение ее глаз.
— Вот этот какой?то другой. — Она кивнула мордой на Эрвина, уверенная, что он не понимает смысла ее слов и жестов.
— Все люди одинаковы, дорогая Ди?и?ниль, — ответил Ги?и?рраль. — Только маги другие.
— Пожалуй. — Она отвела зеленый взгляд от Эрвина. — К счастью, маги другие.
Ну и пусть, подумал Эрвин. Пусть неотесаный зевака — это даже хорошо. Значит, можно сколько угодно стоять среди других неотесаных зевак и беззастенчиво разглядывать восхитительные линии ее стройного тела.
Из дверей гостиницы вышел слуга. В его руках дымилась жаровня с почерневшими углями, лежавшими там вперемешку с головешками. Он подставил угли под морды ларам. Ги?и?рраль опустил морду в жаровню и начал ворошить языком угли, разыскивая еще тлеющие, Ди?и?ниль демонстративно отвернулась.
— Ну почему я должна есть это! — раздался ее жалобный голос. — Мы третий месяц в пути, и все время эта ужасная пища. Я не могу ее есть. И зачем только мы согласились!…
— Мы почти на месте, дорогая Ди?и?ниль, — сказал Ги?и?рраль. — Не могли же мы не оказать эту маленькую услугу нашему доброму другу Гримальдусу.
— Я начинаю находить эту услугу большой, — продолжала жаловаться лара. — Даже слишком большой.
— Скоро мы прибудем в академию, и там тебя накормят, — попытался утешить ее спутник. — Маги знают, как кормить ларов. Кроме того, Гримальдус не просто так послал тебя в академию. Возможно, тот маг, за которым мы поехали, окажется твоим седоком.
Только сейчас Эрвин заметил седло на спине Ги?и?рраля. Ему было прекрасно известно, что маги садятся на своих ларов без седла. Видимо, это был лар Гримальдуса, но на нем ехал кто?то другой. Ехал, чтобы нанять на службу кого?то из выпускников академии, а Ди?и?ниль, конечно, предназначалась тому, кого наймут. И она была без седла.
— Возможно. — Ди?и?ниль вздохнула. — Но я все равно не буду это есть, я лучше потерплю до академии.
Лара страдала. Эрвин отчетливо чувствовал это. Конечно, эти потухшие головешки не годились в пищу ларам, которые питались чистым огнем. Неожиданно для себя он вдруг сорвался с места и выхватил жаровню из рук слуги.
— Ну чем ты их кормишь! — возмущенно воскликнул он.
— Углями, как сказано, — непонимающе глянул на него слуга.
— Углями, но не потухшими же! И уж никак не головешками.
— Палец Эрвина уперся в черный обломок полена. — А это что? Это же еловое полено, а еловые угли горчат!
— Но откуда мне было знать… Ихний хозяин сказал — углями, я и кормлю углями.
— Давай я сам наберу их. — Эрвин с жаровней в руках понесся в кухню. Там он вытряхнул содержимое жаровни в печку и с помощью кочерги наполнил жаровню заново, выбирая мелкие малиновые угли.
Вернувшись обратно, он подставил Ди?и?ниль наполненную углями жаровню. Лара осторожно опустила узкую морду в жаровню, обнюхала сладкие малиновые угли. Затем прихватила губами щепотку углей, и они захрустели у нее на зубах. Да, этот мальчик знал толк в чистом огне.
— Спасибо, юноша…
Он, конечно, не поймет ни слова, но она была вежлива, лара Ди?и?ниль.
— Не стоит благодарности… — машинально пробормотал он на и?илари, все еще досадуя на недотепу слугу.
И спохватился — надо же так проболтаться!
Лара перестала есть угли. Эрвин всем своим существом почувствовал ее немой вопрос — как могло случиться, что здесь, в этой толпе невежд, оказался человек, разговаривающий на и?илари? Он медленно поднял голову к ней и встретил ее взгляд.
Нежно?зеленые глаза лары, в которых жило нечто не конское и даже не человеческое?надчеловеческое…
Не тогда, когда он, остолбенев от восхищения, любовался ею из толпы, и не тогда, когда она кивала на него Ги?и?рралю, — их встреча произошла сейчас.
Эрвин почувствовал, как отчаянно забилось его сердце, словно стремясь навеки выскочить из груди и ускакать за пятый континент. Он сунул жаровню в руки слуге и бросился в гостиницу, единым духом влетев на лестницу и оказавшись у себя в комнате.
Там он, закрыв глаза, изнеможенно прислонился к стене — спиной, затылком, чтобы иметь хоть какую?то опору. В нем все гудело и звенело, словно в брошенной на пол гитаре.
— Ты что, Эрвин? — услышал он рядом испуганный голос Армандаса.
— Сейчас пройдет, — шевельнулись его мгновенно пересохшие губы. В его сознании медленно проплывал нежно?зеленый глаз с темным овальным зрачком, в ушах раздавался тихий, певучий голос лары: «Спасибо, юноша…»
Нет, это никогда не проходит.
— Эрвин? Тебе дурно?
— Принеси воды…
Армандас побежал вниз за водой, а Эрвин остался у стены осознавать совершившийся факт. Это какие же надо иметь вывихнутые мозги, чтобы вот так, за доли мгновения влюбиться по уши в белую лару!
«Ди?и?ниль, Ди?и?ниль…»
Вернулся Армандас с ковшиком холодной воды. Эрвин выпил сколько мог, остатки выплеснул себе в лицо.