— Мама тебя отшлёпает… отшлёпает…
Когда вышли на леденящий дождь и сильный ветер, до меня донеслось, как мамаша маленьких футболистов противным голосом отчитывала смущённого Марка:
— Но ведь это замечательно — дети ведут себя естественно на свадьбе! Собственно, ради того и свадьба!
— Ну, не знаю… — бодро отозвался Марк. — Что касается меня — ни слова не расслышал.
Мы вернулись в Кларидж и обнаружили, что родители Джуд развернулись вовсю: бальный зал украшают длинные бронзовые гирлянды с листьями и плодами, пирамидами позолоченных фруктов и херувимами размером с ослов. Повсюду переговаривались:
— Двести пятьдесят тысяч…
— Да что вы, никак не меньше трёхсот!
— Вы шутите — Кларидж?! Полмиллиона!
Мельком заметила Ребекку: лихорадочно оглядывает зал, на лице застыла улыбка — прямо кукла с головой на трости. Джайлс нервно следовал за ней, рука его блуждала где-то у её талии.
Отец Джуд, сэр Ралф Рассел (вид такой, будто сейчас заорёт: «Эй, не волнуйтесь, я безумно богат и у меня успешный бизнес!»), дождавшись своей очереди, тряс руку Шерон и рычал:
— А, Сара, вам уже лучше?
— Шерон, — с лучезарной улыбкой поправила Джуд.
— О да, спасибо. — Шез деликатно прикрыла рукой горло. — Это просто жара…
Мне стало смешно — холод такой, что все наверняка надели тёплое бельё.
— Ты уверена, что причина не в том, как упорно ты сопротивлялась шардонне? — вставил Марк.
Она со смехом погрозила ему пальцем.
Мама Джуд, с застывшей ледяной улыбкой, худая как жердь, напоминала кошмарный инкрустированный манекен; какие-то непонятные буфы торчали у неё на месте бёдер, призванные, видимо, создать впечатление — там что-то есть. (Отрадно, что некоторым приходится прибегать к подобным хитростям!)
— Джайлс, не клади бумажник в карман брюк, дорогой, от этого кажется, что у тебя толстые бёдра, — протрещала Ребекка.
— А теперь ты впадаешь в зависимость, дорогая, — заметил Джайлс, потянувшись руками к её талии.
— А вот и нет! — отрезала Ребекка, раздражённо оттолкнув его руку, но тут же спохватилась, улыбнулась и закричала:
— Марк!
Ребекка смотрела на него, как будто толпа исчезла, время остановилось и оркестр Глена Миллера сейчас заиграет «Никто, кроме тебя».
— А, привет! — небрежно поздоровался Марк. — Джайлс, старик! Вот уж не думал, что когда-нибудь увижу тебя в жилете!
— Привет, Бриджит! — Джайлс смачно чмокнул меня в щёку. — Прелестное платье.
— Если не считать дырки, — вставила Ребекка.
В гневе отвернувшись, я заметила в углу комнаты Магду: на лице отчаяние, судорожно убирает с лица несуществующую прядь волос.
— А, это элемент дизайна, — пояснил Марк с гордой улыбкой. — Пакистанский символ плодородия.
— Извините.
Встав на цыпочки, я шепнула Марку на ухо:
— С Магдой что-то неладно.
Магда, вконец расстроенная, едва могла говорить.
— Прекрати, дорогая, прекрати… — рассеянно твердила она Констанс — та с усилием запихивала в кармашек фисташкового костюмчика шоколадную конфету.
— Что случилось?
— Эта… эта… ведьма, с ней у Джереми был роман в прошлом году… она здесь! Пусть только посмеет, чёрт подери, с ней заговорить…
— Эй, Констанс, тебе понравилась свадьба? — Подошёл Марк, протянул Магде бокал с шампанским.
— Что случилось?
— Эта… эта… ведьма, с ней у Джереми был роман в прошлом году… она здесь! Пусть только посмеет, чёрт подери, с ней заговорить…
— Эй, Констанс, тебе понравилась свадьба? — Подошёл Марк, протянул Магде бокал с шампанским.
— Что-что? — Констанс округлила глазки на Марка.
— Свадьба, в церкви.
— Пазник?
— Да, — засмеялся Марк, — праздник, в церкви.
— Так ведь мама меня увела. — Констанс смотрела на него как на полоумного.
— Проклятая сука! — прошипела Магда.
— Там уж да… там пазник, — мрачно изрекла Констанс.
— Ты не мог бы её увести? — шепнула я Марку.
— Пойдём, Констанс, поищем футбольный мяч. К моему удивлению, Констанс взяла Марка за руку и радостно засеменила за ним.
— Проклятая сука! Я… её убью, я её…
Взглянула туда, куда устремила взор Магда: молодая девушка, в розовом наряде, вела оживлённый разговор с Джуд. Та самая, с которой в прошлом году я видела Джереми в ресторане в Портобелло и ещё раз однажды вечером — рядом с Айви, они садились в такси.
— О чём Джуд думала, когда её приглашала? — Магда была в ярости.
— Ну, откуда Джуд знать, что это она? — возразила я, наблюдая за ними. — Может, она с ней работает, или… мало ли что.
— Эти свадьбы! Всё только для неё! О боже, всё Бридж… — Магда заплакала и стала рыться в сумочке в поисках носового платка. — Прости меня… Шез, почуяв неладное, уже спешила к нам.
— Сюда, девочки, сюда!
Ничего не замечавшая Джуд, окружённая восторженными друзьями родителей, как раз готовилась бросать букет. С громкими возгласами она пробиралась к нам, увлекая за собой свою свиту.
— Давайте! Бриджит, приготовься!
Как при замедленной съёмке — я смотрела — букет летел по воздуху в мою сторону; почти поймала его, но взглянула на залитое слезами лицо Магды и отбросила букет Шеззер; та уронила его на пол.
— Леди и джентльмены! — Дворецкий, в нелепых бриджах, стукнул молотком в форме херувима по бронзовому аналою, убранному цветами. — Прошу вас встать и сохранять тишину, свадебная процессия сейчас проследует во главу стола.