Боже, а вдруг это всё-таки сделал Марк?! Войдёт сейчас в комнату и, например, пристрелит меня, — вся девственно-белая комната в девичьей крови; впрочем, я и не девушка, а просто проклятая целибатка.
Не должна я так думать. Конечно, это не он.
Конечно, это не он. На худой конец у меня есть кнопка тревоги. Как ужасно — не могу заснуть, а Марк там, внизу, — возможно, уже раздетый… ммм… Пойти вниз и… ну, изнасиловать его. У меня не было секса уже… оч. сложное число.А что если он поднимется?.. Слышу на лестнице шаги, дверь тихо открывается, он входит, садится на кровать — обнажённый! — и… О боже, мне трудно, я расстроена…
Быть бы как мама — уверенной в себе, не беспокоиться, кто и что про тебя подумает. А тут ещё знаешь — кто-то размышляет над тем, как тебя убить.
* * *
8 сентября, понедельник
123 фунта; кол-во убийц, пойманных полицией, — 0 (не оч. хор.); кол-во секунд без секса — 15 033 600 (страшный кризис).
13.30. Кухня Марка Дарси. Только что без всякой причины съела огромный кусок сыра. Проверю калории. Вот чёрт — 100 калорий на унцию. В упаковке восемь унций, а я и раньше съела кусок (около двух унций) и ещё кусочек остался, так что 500 калорий за 30 секунд. Невероятно! Пойти сунуть два пальца в рот (в знак уважения к принцессе Диане)? Га-а-а, и зачем только в голове появляются такие неаппетитные мысли? Ну ладно, придётся уничтожить что осталось — подвести черту под этим постыдным эпизодом.
Видимо, правду говорят доктора: диета не работает, потому что организм страдает от голода и, едва попадается на глаза еда, поглощаешь её как бегемот. Каждое утро теперь просыпаюсь и обнаруживаю жир в самых неожиданных местах — вот уж где не надо. Вовсе не удивлюсь, если кусок жира в форме пиццы вырастет между плечом и ухом или будет выпирать сбоку от коленки, тихо покачиваясь на ветру, как ухо у слона.
С Марком всё ещё чувствую себя неловко и нерешительно. Сегодня утром, когда спустилась вниз, он уже ушёл на работу (неудивительно — ведь уже время обеда); оставил записку — просит «чувствовать себя как дома» и приглашать всех, кого хочется. А кого? Все на работе. Здесь так тихо… Мне страшно.
13.45. Так, всё прекрасно, просто прекрасно. В сущности: нет работы, нет денег, нет бойфренда; есть квартира с дырой, куда пойти не могу; живу с любимым мужчиной в странных, платонических отношениях, вроде как экономка; здесь гигантский холодильник, и кто-то хочет меня убить. Но уверена — это всё временно.
14.00. Очень хочу к мамочке.
14.15. Позвонила в полицию и попросила отвезти меня в «Дебенхемс».
Позже. Мама была — фантастика, ну вроде того. Наконец-то. Приехала с опозданием на десять минут, с головы до ног в светло-вишнёвом, завивка, укладка и не меньше пятнадцати пакетов от «Джона Льюиса».
— Никогда не угадаешь, что случилось, дорогая! — говорила она, усаживаясь и распугивая посетителей обилием пакетов.
— Что? — дрожащим голосом спросила я, обхватив чашку с кофе обеими руками.
— Джеффри сказал Юне, что он один из этих гомо; но на самом-то деле нет, дорогая, он би, иначе у них никогда не появились бы Гай и Элисон. В общем, Юна ни капельки не беспокоится, он теперь с этим покончил. Джиллиан Робертсон из Саффрон Уолдхерст годами была замужем за таким, и у них был очень хороший брак. Заметь, им всё-таки пришлось развестись, потому что он таскался вокруг этих грузовиков с гамбургерами на придорожных стоянках. А жена Нормана Миддлтона умерла, — ты его знаешь, председатель правления в школе для мальчиков. Так вот, в конце концов Джиллиан… Э-э, Бриджит, Бриджит, в чём дело?!
Мама поняла-таки, что я здорово расстроена, и неожиданно подобрела: вытащила меня из кафетерия, оставив пакеты официанту; извлекла из сумочки упаковку платочков, провела меня на заднюю лестницу, усадила и заставила всё рассказать.
Первый раз в своей жизни мама по-настоящему слушала. Когда я умолкла, по-матерински обняла меня и прижала к себе, обдав облаком странно успокаивающего запаха «Живанши III».
Когда я умолкла, по-матерински обняла меня и прижала к себе, обдав облаком странно успокаивающего запаха «Живанши III».
— Какая ты смелая, дорогая! — прошептала она. — Я тобой горжусь.
Мне было так хорошо, приятно… Через какое-то время мама встала и встряхнула руками.
— А теперь пойдём. Надо подумать, что делать дальше. Побеседую-ка я с этим парнем, детективом, задам ему взбучку. Это ни на что не похоже — с пятницы и до сих пор тот безобразник на свободе! Имели ведь массу времени, чтобы его поймать! Чем они занимались — плевали в потолок? О, не волнуйся, я знаю, как надо обращаться с полицией. Хочешь — поживи у нас. Но я считаю, тебе надо остаться у Марка.
— Мам, я безнадёжна в смысле мужчин.
— Чепуха, дорогая! Честное слово, неудивительно, что у вас, девушек, нет бойфрендов! Строите из себя этаких звёздочек высшего класса, которым никто не нужен, если он не Джеймс Бонд. А потом сидите дома и бубните, что у вас не выходит с мужчинами. О, посмотри, сколько времени! Пошли, мы опаздываем на подбор цветов!
Через десять минут я сидела в белой комнате (прямо как у Марка Дарси), в белом халате и с белым полотенцем на голове, вокруг свёртки разноцветных тканей, мама и ещё кто-то, по имени Мэри.