Спокойно, спокойно… Ясно, что нельзя обвинять Тома в своей беде, тем более что беда моя не имеет к нему никакого отношения; нечего лечиться перекладыванием вины на кого-то другого. Я — уверенная в себе, способная, ответственная женщина с чувством собственного достоинства, проистекающим исключительно изнутри… Га-а-а! Телефон…
— Бриджит, это Марк. Прости, мне так жаль. Произошла ужасная вещь. — Голос очень расстроенный. — Бриджит?..
— Что? — откликнулась я, стараясь унять дрожь в руках и прикурить сигарету.
— Понимаю, как это, должно быть, выглядело. Шокирован не меньше тебя. Ни разу в жизни его раньше не видел.
— И кто же это тогда?! — взорвалась я.
— Оказывается, сын моей экономки. Не знал даже, что у неё есть сын. Очевидно, шизофреник. В трубке послышались отдалённые крики.
— Иду, иду! О боже! Послушай, мне надо сейчас пойти и всё там утрясти. Кажется, он пытается её задушить… Можно я тебе перезвоню попозже?
Снова крики, ещё пуще.
Кажется, он пытается её задушить… Можно я тебе перезвоню попозже?
Снова крики, ещё пуще.
— Будь дома, я только… Бриджит, позвоню утром.
Совсем сбита с толку. Поговорить бы с Джуд или Шез, обсудить, насколько это веское оправдание, но сейчас середина ночи. Может, попробовать поспать?
9.00. Га-а-а, га-а-а! Телефон, ура! Нет! Конец! Только-только вспомнила, что произошло.
9.30. Это не Марк, а мама.
— Знаешь, дорогая, я просто вне себя от ярости!
— Мам, — решительно перебила я, — не возражаешь, если я перезвоню тебе с мобильного?
Мамино бешенство волнами выплескивалось на меня из трубки. Нужно освободить телефон — вдруг Марк попытается звонить.
— С мобильного, дорогая? Вот глупышка — в последний раз у тебя была такая штука в два годика, помнишь? С такими маленькими рыбками. Ох, папа хочет сказать несколько слов, но… А, вот он!
Жду, лихорадочно переводя взгляд с мобильного на часы.
— Привет, дорогая. — У папы усталый голос. — Мама не едет в Кению.
— Здорово, отличная работа! — поздравила я его, порадовавшись, что на худой конец хоть у одного из нас порядок. — Как тебе это удалось?
— Никак. У неё кончился срок действия паспорта.
— Ха, великолепно! Не говори ей, что можно получить новый.
— О, она знает, знает, — вздохнул папа. — Проблема в том, что для нового паспорта нужна новая фотография. Так что здесь нет никакой моей заслуги, дело лишь во флирте с таможенными чиновниками.
Мама выхватила трубку.
— Всё это совершенно нелепо, дорогая! Я сфотографировалась и выглядела на этом фото как древняя старуха. Юна советует опробовать в кабинке-автомате, но это ещё хуже. Поеду со старым паспортом, вот и всё. Ладно, а как Марк?
— Отлично. — Еле удержалась, чтобы не добавить: «Ему нравится спать с восточными мальчиками и возиться с кроликами, — правда, забавно?»
— Так! Мы с папой подумали, не приедете ли вы с Марком завтра к нам на ланч. Мы ещё не видели вас вместе. Приготовлю лазанью с бобами в духовке.
— Можно я тебе попозже перезвоню? Опаздываю… на йогу! — осенило меня.
От мамы удалось избавиться лишь после нетипично короткой пятнадцатиминутной бури, — по мере того как она разыгрывалась, становилось всё яснее, что мощь Британской паспортной службы не имеет никакого значения для мамы и её старого фото. Измотанная, растерянная, нащупала новую сигарету. Экономка?.. То есть я знаю, что у Марка есть экономка, но… И потом, вся эта история с Ребеккой. И голосует за тори. Может, поесть сыру? Га-а-а, телефон! Звонила Шеззер.
— О-ох, Ше-ез! — протянула я несчастным голосом и принялась выкладывать свою историю.
— А теперь помолчи! — перебила меня Шеззер ещё до того, как я добралась до восточного мальчика. — Помолчи! Повторять не буду и хочу, чтобы ты меня выслушала.
— Ладно, — покорилась я, подумав мельком, что если кто-то на всей земле и не способен ничего не повторять (кроме моей мамы), так это Шеззер.
— Кончай с этим.
— Но, Шез…
— Кончай с этим! Ты получила сигнал предупреждения: он голосует за тори. Теперь немедленно покончи с этим, пока тебя не засосало.
— Но подожди, это не…
— Ох, ради бога! — прорычала Шерон. — Он ведет себя точь-в-точь по схеме, ведь правда? Остается у тебя, всё делается для него. Ты приезжаешь разодетая в пух и прах для его кошмарных дружков тори, и что делает он? Флиртует с Ребеккой. Помыкает тобой. И голосует за тори.
Помыкает тобой. И голосует за тори. Всё это — паразитическое использование, помыкание…
Нервно взглядываю на часы.
— Э-э-э, Шез, можно я тебе перезвоню с мобильного?
— Что?! На случай если он тебе позвонит? Не-ет! — взревела Шеззер.
В этот момент мобильный и в самом деле зазвонил.
— Шез, мне сейчас надо идти. Перезвоню тебе попозже. — И в нетерпении нажала кнопку «ОК» — Джуд.
— Ох, ох, у меня такое похмелье! Кажется, меня сейчас вырвет.
И пустилась рассказывать длинную историю про вечеринку в «Мет-баре»; остановила её, поскольку считала, что проблема восточного мальчика поважнее и вовсе это не эгоистично с моей стороны.
— О боже, Бридж! — выдохнула Джуд, когда я замолчала. — Бедняжка… По-моему, ты повела себя просто здорово. Я правда так думаю. Ты молодчина!
Меня охватило чувство огромной гордости, затем я впала в замешательство.