16.00. Только что вернулись с прогулки по саду. Ребекка упорно втягивала меня в разговоры с мужчинами, а затем утаскивала Марка на мили вперед от всех остальных. В конце концов я осталась с племянником Ребекки: что-то вроде Леонардо ди Каприо, в оксфордском пиджаке, с затравленным видом. Все называют его Сынок Джонни.
— У меня, между прочим, есть имя, — пробормотал он.
— О, не может бы-ы-ы-ы-ыть! — воскликнула я, передразнивая Ребекку.
— Какое? Он смущенно помолчал.
— Сэйнт Джон.
— Ох… — посочувствовала я.
Парень засмеялся и предложил мне сигарету.
— Не стоит, — отказалась я и кивнула в сторону Марка.
— Это ваш бойфренд или отец?
Он провёл меня в сторону от тропинки, к маленькому озеру, и прикурил сигарету. Это было оч. Приятно — курить и озорно хихикать.
— Лучше пойдём обратно, — предложила я и затушила сигарету ботинком.
Все уже ушли далеко вперёд, так что мы побежали — молодые, дикие и свободные, как в рекламе Келвина Клайна. Когда догнали остальных, Марк обхватил меня руками.
— Чем ты занималась? — прошептал он, зарывшись лицом в мои волосы. — Курила, как непослушная школьница?
— Я не выкурила ни одной сигареты за последние пять лет! — звонко объявила Ребекка.
19.00. Ммм, ммм… Марк был так хорош перед ужином, ммм…
Полночь. Ребекка из кожи вон лезла, чтобы за ужином посадить меня рядом с Сынком Джонни:
— Вы та-а-а-ак хорошо поладили!
А сама угнездилась рядом с Марком. Вместе, в вечерних нарядах, они смотрелись идеально. Вечерние наряды… Как сказала Джуд, всё это только из-за того, что Ребекка хотела продемонстрировать свою фигуру и в костюме из «Кантри кэжьюэлз», и в вечернем платье как на конкурсе «Мисс Мира».
— Давайте переоденемся в купальники! — Легко выбежала и через несколько минут появилась в безупречном черном купальнике — в нём казалось, что у неё ноги до люстры.
— Марк, — обернулась она к нему, — поможешь мне снять покрывало с бассейна?
Марк тревожно перевёл взгляд на меня.
— Конечно… да… — нескладно пробормотал он и исчез вслед за ней.
— Ты пойдёшь плавать? — спросил подросток.
— Ну… — начала я, — не сомневайся — я уверенная и убеждённая спортсменка, но одиннадцать часов вечера, после обеда из пяти блюд, по-моему, не самое подходящее время для плавания.
Поболтали немного, а потом я заметила, что уже последний гость покидает комнату.
— Может, пойдем выпьем кофе? — поднялась я.
— Бриджит… — Неожиданно мальчик шатнулся вперёд и полез целоваться.
Дверь распахнулась — на пороге Марк и Ребекка…
— Упс, простите! — хихикнула Ребекка и захлопнула дверь.
— Ты соображаешь, что делаешь?! — в ужасе сиплю я этому дурачине.
— Но… Ребекка говорит, ты ей сказала, что я тебе очень нравлюсь и… и…
— И что?
— Говорит, вы с Марком намерены расстаться. Я схватилась за край стола.
— Кто ей это сказал?
У него сделался такой испуганный вид, что мне стало его жалко.
— Говорит — Марк.
* * *
23 февраля, воскресенье
172 фунта (наверно); порций алкоголя — 3 (считая с полуночи, а сейчас только семь утра); сигарет — 100 000 (по моим ощущениям); калорий — 3275; позитивных мыслей — 0; бойфрендов — крайне неточное число.
Когда я вернулась в комнату, Марк был в ванной, так что я надела ночную рубашку, села и стала планировать свою защиту.
— Это не то, что ты подумал! — безумно оригинально объявила я, когда он появился со стаканом виски.
— Нет? — переспросил Марк и стал прохаживаться по комнате, как адвокат в суде, завернутый в одно полотенце.
Выглядел при этом расстроенным, но невероятно сексуальным.
Выглядел при этом расстроенным, но невероятно сексуальным.
— Может, у тебя в горле застрял мраморный шарик? И это Синджун, а вовсе не обеспеченный родителями малолетний бездельник, как кажется на первый взгляд? Может, он известный врач ухо-горло-нос, который пытался вытащить шарик при помощи языка?
— Не-ет, — осторожно, спокойно ответила я, — ни то ни другое.
— Или вы делали искусственное дыхание? Этот Синджун выискал в своих протухших от марихуаны мозгах обрывки информации о первой помощи. А информацию эту получил, наверно, из плакатов — тех, что висят на стенах реабилитационных центров для наркоманов, — сколько он их перевидал в своей короткой, бедной событиями жизни. И пытался прописать тебе поцелуй жизни. Или просто перепутал тебя с отборной порцией наркотика и не устоял…
Я стала хохотать, он тоже, мы начали целоваться, так одно за другим, и в конце концов заснули в объятиях друг друга.
Утром я пробудилась в радужном настроении — всё в порядке; потом огляделась — Марк уже одет… Нет, всё далеко не в порядке.
— Я могу объяснить! — И вскочила с постели.
Несколько секунд мы смотрели друг на друга, потом рассмеялись. Затем Марк снова помрачнел.
— Давай, объясняй.
— Это всё Ребекка, — заторопилась я. — Сэйнт Джон сказал мне, что Ребекка сказала ему, что я сказала ей, что он мне нравится, и…
— И ты веришь в этот бестолковый бред, в этот испорченный телефон?
— И что ты сказал ей, что мы…
— Да?
— Намерены расстаться, — заключила я.
Марк сел и начал тихо-тихо тереть пальцами лоб.
— Ты говорил?.. — прошептала я. — Ты это говорил Ребекке?..
— Нет, — ответил он после паузы, — этого я Ребекке не говорил, но…