— Понимаю, — заговорщицки кивнул он. — Провожу тебя до коттеджа?
Мне удалось отвертеться; проковыляв по гравию в своих туфлях без задников от «Пье-а-Тер», с облегчением нырнула даже в эту до нелепости неудобную постель. Вот в этот самый момент Марк, наверно, ложится в постель с Ребеккой. Хочу быть где угодно, только не здесь: на летнем празднике в Кеттеринг Ро-тари, на утреннем собрании в «Британии у экрана», в спортзале. Но только я и виновата — сама решила приехать.
* * *
13 июля, воскресенье
318 фунтов; порций алкоголя — 0; сигарет — 12 (все тайком); людей, спасённых из воды, — 1; людей, которых не следовало спасать из вышеупомянутой воды, а следовало оставить там, чтобы они все сморщились, — 1.
Странный, заставляющий задуматься день.
После завтрака решила улизнуть и побродить по саду — очень славному: мелкие ручьи, заросшие травкой берега, каменные мостики, вокруг живая изгородь, а за ней — поля. Присев на каменный мостик, я смотрела на воду и размышляла о том, насколько всё не имеет значения, ведь природа остаётся всегда. И тут за живой изгородью послышались приближающиеся голоса:
— …Во всём мире нет водителя хуже.. Мама всё время… одёргивает его, но… никакого понятия… аккуратно вести машину. Права у него отняли сорок пять лет назад, и с тех пор новые он так и не получил, — говорил Марк. — На месте мамы отказался бы садиться с ним в машину, но они ни за что не расстанутся друг с другом — довольно трогательно.
— О, это мне так понятно! — отвечала Ребекка. — Будь я замужем за кем-то, кого действительно люблю, я хотела бы быть с ним рядом постоянно.
— Правда? — с чувством переспросил Марк и продолжал: — Мне кажется, чем старше становишься, тем больше… опасность, что прожив так долго один, настолько замкнёшься в кругу друзей — это особенно касается женщин, — что в жизни почти не остаётся места для мужчины, в том числе и в эмоциональной жизни. Во всём главное — друзья, их взгляды, их советы.
— О, я совершенно согласна. Что касается меня, — конечно, я люблю своих друзей, но им не принадлежит приоритет.
Это ещё мягко сказано, так я подумала. Наступила тишина, а потом Марк снова завёлся:
— Все эти книжки, с психологической чепухой, какие-то мифические правила поведения, которым ты должен следовать… И каждый твой шаг анализируется на совещании с подругами, согласно какому-нибудь потрясающе необоснованному кодексу, почерпнутому из этих книжек… ну, там «Буддизм сегодня», «Венера и Будда в постели» или тот же Коран. В результате чувствуешь себя лабораторной мышью с ухом на спине!
С бешено стучащим сердцем я вцепилась в свою книжку. Быть не может, — вот, значит, как он рассматривает происшедшее со мной!
А Ребекка опять затянула свою песню:
— О, я совершенно согласна. У меня нет времени на всю эту чепуху. Пойму, что люблю кого-то, — ничто меня не остановит: — ни друзья, ни теории. Я прислушиваюсь только к своим инстинктам, следую своему сердцу. — Голос жеманный — этакий цветок, дитя природы.
— За это я тебя уважаю, — тихо произнёс Марк. — Женщина должна знать, во что верит, иначе как поверить в неё самому?
— И главное — доверять своему мужчине, — добавила Ребекка.
Теперь голос уже другой — звучный, хорошо поставленный: профессиональная актриса в шекспировском спектакле.
Теперь голос уже другой — звучный, хорошо поставленный: профессиональная актриса в шекспировском спектакле.
Потом снова наступила мучительная тишина. В смертельном ужасе я будто примёрзла к месту — целуются?..
— Конечно, я так и сказала Джуд, — снова заговорила Ребекка. — Она сильно озабочена насчёт того, что Бриджит и Шерон советовали ей не выходить за Ричарда — он великолепный парень, — а я ей только: «Джуд, делай как подскажет тебе сердце».
Вот летит с жужжанием пчела — я перевела дыхание, пытаясь расслабиться. Не может же Марк так рабски себя держать, лишь бы соблюдать вежливость…
— Да-а-а… — с сомнением протянул он. — Ну, не уверен…
— Кажется, Джайлс положил глаз на Бриджит, — перебила Ребекка, явно почувствовав, что сбилась с курса.
Последовала пауза; затем раздался необычно высокий голос Марка:
— Да-а? А это… взаимно?
— Ох, ну ты знаешь Бриджит, — беззаботно ответила Ребекка. — Джуд говорит, куча парней вокруг неё вьется…
Добрая моя Джуд…
— Но она настолько привередлива, что не станет… ну, ты сам говоришь — не уживётся ни с одним.
— Правда?! — воскликнул Марк. — Так, значит, это было…
— О, понимаешь, она настолько увязла в своих правилах построения отношений — или как это там называется, — что никто не кажется ей достойным.
Что там происходит, — может, Ребекка пытается вылечить его от чувства вины по отношению ко мне?
— Правда? — повторил Марк. — Так она не…
— Ой, смотри, утёночек! Целый выводок! А вон там — мама и папа. Прелесть какая! Пойдём посмотрим?
И они ушли. А я осталась сидеть — не дыша, с ералашем в голове.
После ланча стояла невыносимая жара; вся компания расположилась в тени большого дерева на краю озера. Идиллическая, пасторальная сцена: старый каменный мостик над водой, зелёные берега с нависающими ивами.
Ребекка торжествовала:
— О, как здорово, правда, люди? Весело, а?