— Он политик?
— Нет, гражданский служащий. Уже много лет правая рука Дугласа Херда.
Молниеносно удостоверившись, что на нас не смотрит охранник, я наклонилась к нему.
— Как здесь складывается ваша карьера?
— Чёрт, немного статично, по правде сказать, — бодро признался Чарли. — Как в этой проклятой чёрной дыре Калькутте, — если, конечно, не понизят и не отправят на острова. Ох, простите…
— Разве не здорово, если вам удастся предпринять удачный дипломатический ход? — с соблазняющими интонациями в голосе начала я. — Почему бы вам не сделать один маленький звонок вашему папе…
* * *
25 августа, понедельник
100 фунтов (внимание: худоба); кол-во… да чёрт с ним, мозг разжижается. Наверняка полезно для похудения.
Полдень. Плохой, мрачный день. Должно быть, я обезумела, решив, что могу как-то повлиять. Москиты и вши закусали до смерти. Тошнит и лихорадит от постоянного поноса, что составляет большую трудность в свете ситуации с горшком. Хотя в определённом смысле это очень даже хорошо — лёгкая голова позволяет всё воспринимать как нереальное, а это гораздо лучше, чем реальность. Заснуть бы… Очень жарко. Может, у меня малярия?
14.00. Проклятый Джед. Ну как человек может быть таким… Нет, нельзя таить обиды, самой тебе хуже, надо отстраняться. Не желаю ему плохого, не желаю ему хорошего — отстранилась.
14.01. Проклятая свинская собака, подлая сволочь, грязный ублюдок из самого ада! Надеюсь, он угодит лицом в дикобраза.
18.00. Сработало! Сработало! Час назад пришёл охранник и вытолкал меня из камеры. Как здорово выбраться из этой вони! Меня привели в маленькую комнатку со столом «под дерево», металлическим шкафчиком и номером японского порнографического журнала для геев, — охранник поспешно его убрал, когда вошёл маленький, изящный таец средних лет и представился именем Дудвани.
Оказалось, он из отдела по борьбе с наркотиками и довольно крепкий орешек, — где старый добрый Чарли. Стала вспоминать детали: номера рейсов, которыми прилетел и, возможно, отбыл Джед; сумка; описание его самого.
— Вы ведь наверняка можете выследить его по всему этому, — заключила я. — На сумке наверняка есть его отпечатки пальцев.
— Мы знаем, где он, — отмахнулся Дудвани. — И у него нет отпечатков.
Ого, нет отпечатков! Всё равно что нет сосков, например.
— Так почему же вы его не схватили?
— Он в Дубай, — без всякого выражения произнёс Дудвани.
Это меня порядком разозлило.
— Вот как, он в Дубай? И вы всё про него знаете! И что я этого не делала, а он подстроил всё так, будто я это сделала. А я не делала! Но вы вечером идёте домой, к вкусной тушёной курице, и жене, и семье, а я застряла здесь до конца детородного периода за нечто, чего не делала, просто потому, что вам лень пальцем пошевелить и поймать того, кто признался бы в том, чего я не делала!
В оцепенении он уставился на меня.
— Почему вы не заставите его признаться? — не отставала я.
— Он в Дубай.
— Ну так найдите ещё кого-то, кто признался бы.
— Ну так найдите ещё кого-то, кто признался бы.
— Мисс Джонс, мы здесь, в Таиланде…
— Наверняка кто-то видел, как он взламывал нашу хижину, или сделал это за него. Кто-то должен был зашить наркотики под подкладку. Шов сделан на швейной машинке. Идите и расследуйте, это же ваша работа!
— Мы делаем всё, что возможно, — холодно заметил Дудвани. — Наше правительство очень серьёзно относится к каждому случаю нарушения закона о наркотиках.
— А моё правительство очень серьёзно относится к защите своих граждан, — парировала я, на секунду представив, как в комнату врывается Тони Блэр и шарахает тайского служащего дубинкой по голове.
Таец прочистил горло и начал снова:
— Мы здесь, в Таиланде…
— А я — журналист, — перебила его. — На одной из лучших телевизионных новостных программ Великобритании.
Добавляя это, пыталась отогнать образ Ричарда Финча, твердящего: «Думаю, Хариетт Хармен; думаю, чёрное нижнее бельё; думаю…» Продолжала:
— Планируется кампания протеста в мою защиту.
Снова мысленный образ Ричарда Финча: «Эй, Бриджит-Косое-Бикини не вернулась из отпуска? Обжимается с кем-нибудь на пляже, забыла сесть в самолёт?»
— У меня связи в высших кругах правительства, и я думаю, учитывая текущий климат, — помедлила, остановив на нём выразительный взгляд (текущий климат — это всегда что-то, верно?), — моё дело получит соответственное освещение в наших средствах массовой информации. Представьте: меня засадят, в таких откровенно кошмарных условиях, за преступление, которого я очевидно и по вашему собственному признанию не совершала; здешняя полиция не способна самостоятельно исполнить собственные законы и квалифицированно расследовать дело. — С превеликим достоинством завернувшись в саронг, я снова села и наградила Дудвани холодным взглядом.
Чиновник засопел, уткнувшись в свои бумаги; затем поднял глаза и приготовил ручку.
— Мисс Джонс, не могли бы мы вернуться к тому моменту, когда вы поняли, что кто-то обокрал вашу хижину?
Ха!
* * *
27 августа, среда
112 фунтов; сигарет — 2 (но какой ужасной ценой); фантазии, в которых Марк Дарси (Колин Фёрт, принц Уильям) врываются и заявляют: «От имени Господа и Англии я требую освободить мою будущую жену!» — постоянные.