* * *
18 февраля, вторник
132 фунта (теперь всерьёз аварийное положение); сигарет — 13; мазохистских фантазий о том, что Марк влюблен в Ребекку, — 42.
19.00. В страшной спешке. Сломя голову примчалась домой после очередного кошмарного рабочего дня (Шез по необъяснимым причинам решила, что обожает футбол, так что мы с Джуд должны ехать к ней смотреть, как немцы громят турок, бельгийцев или кого-то там ещё) и обнаружила на автоответчике два сообщения, оба не от папы.
Первое — от Тома: его друг Адам из «Индепендент» не возражает дать мне возможность попробовать себя в жанре интервью, если только я найду какую-нибудь настоящую знаменитость, у которой можно его взять, и не стану ожидать, что мне заплатят.
Не может быть, чтобы в газетах именно так обстояли дела. Как тогда они оплачивают свои закладные и лечение от алкоголизма?
Второе послание — от Марка: сообщает, что вечером занят с комиссией по амнистиям и индонезийцами, и спрашивает, можно ли позвонить мне к Шеззер и узнать, как проходит матч. «Да, и вот ещё что: э-э-э… Ребекка приглашает нас и всю «компанию» на загородную вечеринку в доме её родителей в Глостершире на следующий уик-энд. Что ты об том думаешь? Перезвоню попозже».
Что я об этом думаю — точно знаю. Лучше сидеть в маленькой норке в саду у мамы с папой и весь уик-энд заводить дружбу со всеми тамошними червяками, чем ехать на загородную вечеринку к Ребекке и любоваться, как она флиртует с Марком. И почему это она не позвонила мне, чтобы пригласить нас?
Это Навязчивое Упоминание, именно настоящее Навязчивое Упоминание — никаких сомнений. Телефон! Готова поспорить, это Марк. Что я ему скажу?
— Бриджит, возьми трубку, положи на место, положи на место. Положи на место! Растерянно беру трубку.
— Магда?
— Бриджит! Привет! Как покаталась на лыжах?
— Здорово, но… — рассказала ей всё про Ребекку, и Нью-Йорк, и загородную вечеринку. — Не знаю, ехать мне или нет.
— Конечно, ехать, Бридж! — воскликнула Магда. — Если бы Марк хотел встречаться с Ребеккой, так и встречался бы с Ребеккой, а он… О боже, кончай, кончай, Харри, сейчас же слезай со стула, а не то мама тебя так отшлёпает! Вы два совершенно разных человека.
— Хмм… Мне кажется, Джуд и Шеззер сказали бы…
Трубку выхватил Джереми.
— Послушай, Бридж, спрашивать совета по поводу любовных отношений у Джуд и Шеззер — это всё равно что спрашивать совета у консультанта по диете, который весит двести восемьдесят.
— Джереми! — закричала Магда. — Он просто играет в адвоката дьявола, Бридж, не обращай на него внимания. У каждой женщины своя аура. Он выбрал тебя. Езжай, будь великолепна и присматривай за ней… Не-е-т, только не на пол!
Магда права. Буду уверенной в себе, разумной, ответственной женщиной, с достоинством, и прекрасно проведу время, источая свою ауру. Ура! Сейчас позвоню папе и поеду смотреть футбол.
Полночь. Снова дома. Оказавшись на улице, на пронизывающем холоде, уверенная в себе женщина с достоинством испарилась от беззащитности. Пришлось пройти мимо рабочих, которые что-то делали с газовой трубой под яркими фонарями. На мне было очень короткое пальто и ботинки, так что приготовилась к непристойному свисту и нескромным выкрикам, а когда ничего такого не последовало, почувствовала себя полной идиоткой.
Это мне напомнило один случай в мои пятнадцать. Шла по безлюдной пригородной улочке, увязался за мной какой-то тип, схватил за руку. В панике поворачиваюсь чтобы взглянуть на напавшего. В то время я была оч. стройная и носила обтягивающие джинсы; правда, ещё круглые очки и проволоку на зубах. Он всего лишь взглянул на мое лицо — и тут же убежал.
Когда приехала, поделилась своими чувствами отн. рабочих с Джуд и Шерон.
— В этом-то всё и дело, Бриджит! — взорвалась Шеззер. — Мужчина обращается с женщиной как с вещью, будто единственная её функция — физическая привлекательность.
— Но они как раз так не сделали, — возразила Джуд.
— Вот именно поэтому всё это так противно. Ладно, пошли, пора смотреть матч!
— Ммм, какие у них классные мышцы на ногах, правда? — заметила Джуд.
— Ага, — согласилась я, рассеянно размышляя, рассвирепеет ли Шез, если во время матча заговорить о Ребекке.
— Одна моя знакомая однажды спала с турком, — продолжала Джуд.
— Одна моя знакомая однажды спала с турком, — продолжала Джуд. — У него такой огромный член, что он ни с кем не мог спать.
— Что? Кажется, ты сказала, что она-то спала, — отреагировала Шеззер не отрывая взгляда от экрана.
— Она с ним спала, но она не делала этого, — объяснила Джуд.
— Потому что не могла, потому что у него был слишком большой член, — поддержала я Джуд с её историей. — Ужасно… Как вы думаете, это зависит от национальности? В смысле как вы думаете, у турок…
— Заткнитесь и смотрите! — оборвала меня Шеззер.
Мы все затихли на какое-то время, воображая много членов, аккуратно засунутых в шорты, и припоминая все известные нам игры разных национальностей. Только я собралась снова открыть рот, как Джуд, которая, казалось, глубоко о чем-то задумалась, провозгласила:
— Наверно, это очень странно — иметь член.
— Да, — согласилась я, — очень странно иметь активный придаток. Если бы у меня был такой, я бы всё время о нём думала.