— А зимой степняки передвигаются по снегу на нартах, запряженных собаками… — невозмутимо продолжила воительница.
— Врешь! — аж подпрыгнул Беонир, до глубины души уязвленный настолько откровенными, слишком постыдными для его племени подробностями. — Брешешь, дура!
— Вот я и говорю, что наш род намного умнее вашего! — Ребекка открыто рассмеялась ему в лицо.
— Почему это? — не сдавался упрямый ниуэ.
— А ты когда-нибудь видел, чтобы упряжка кошек тащила на себе нарты с людьми? — насмешливо разъяснила рыжеволосая язва, выразительно прищелкивая языком. — Ась?
Беонир открыл было рот, собираясь возразить, но не нашел подходящего аргумента, способного осадить записную спорщицу, стушевался и что-то неразборчиво забормотал себе под нос, словно ища оправдания.
— Зато мы не служим змееликой! — наконец нашелся он.
— Зато я не покушалась на Йону! — жестко отбрила Ребекка.
— Но ты тоже ее предала! — не сдавался Беонир. — Выходит, ты ничем не лучше меня…
— Та-а-ак, — обалдело протянула я, приходя к обоснованному выводу, что хроническое противостояние между моими спутниками достигло своей финальной фазы и вот-вот грозит прорваться наружу, будто назревший фурункул. А если этот процесс неизбежен и катастрофу уже не предотвратить, то не лучше ли взять его под свой контроль?
Из расстилающейся перед нами степи веяло жарой и полынной горечью. Поникшие от засухи травинки уныло склоняли свои побуревшие вершинки, осыпающиеся мелкими треугольными зернышками. Я отложила в сторону сумку и меч, а затем, подогнув под себя ноги, уселась на поросший золотистым ковылем холмик, четко отмечающий границу разделения болота и степи, и приглашающе похлопала рукой рядом с собой.
— Садитесь оба, — предложила я. — Поговорим по душам. Полагаю, этот разговор должен был состояться намного раньше, но нам вечно мешало то одно, то другое…
— Например, припадки Беонира! — язвительно оскалилась лайил, заботливо подстилая под себя плащ, прежде чем сесть.
— Сама ты припадочная! — не остался в долгу вспыльчивый ниуэ, выбирая место подальше от своей говорливой недоброжелательницы.
Я протянула руку и несильно хлопнула по макушке сначала Ребекку, а затем и ее поклонника. Получилось не больно, но весьма обидно. Противники сразу же заткнулись, прикусив свои длинные языки. Я удовлетворенно улыбнулась: иногда оплеуха, отвешенная в нужный момент, успешно заменяет как минимум три добрых пожелания и четыре мудрых совета.
— Рассказывайте все как на духу, честно и без утайки! — строго приказала я.
— А чего тут рассказывать-то? — скуксилась лайил. — Тебе и так уже все известно. Я прихожусь внучкой Финдельбергу Законнику, который некогда полюбил родную сестру короля Джоэла Гордого, жрицу Чаншир.
— Тебе и так уже все известно. Я прихожусь внучкой Финдельбергу Законнику, который некогда полюбил родную сестру короля Джоэла Гордого, жрицу Чаншир. Ради получения титула лэрда, достойного высокого положения его любимой, дед помог Чаншир и Сильване заручиться помощью богини Банрах и устранить Неназываемых.
— Они их усыпили с помощью какого-то волшебного манускрипта, добытого Финном в подземелье Блентайра, — подтвердила я. — Это момент мы уже проходили. Но хочу добавить: Неназываемые покоятся в той самой Серой долине, где мы не так давно побывали. Спят в разверстых могилах, укрытые волшебным туманом, созданным коварной богиней. Я обещала вернуться и пробудить их ото сна!
Ребекка и Беонир взирали на меня молча, изумленно приоткрыв рты. «Ну да, — явственно читалось на их лицах, — мало нам других проблем…»
Я широко улыбнулась, давая им понять: трем бедам не бывать, а одной — все равно не миновать! А значит, какая нам теперь разница? Если уж разгребать проблемы, накопившиеся в Лаганахаре, то все и разом. Что мелочиться-то?
— Змееликая помогла людям выиграть войну с эльфами, — продолжила воительница. — Она мечтала о расширении Пустоши, но никогда не намеревалась заполонить ею весь Лаганахар, ибо богине нужны жертвы, служащие пищей. Она пытается остановить разрастание пустыни, по песок почему-то ей почти не подчиняется…
— В день битвы у Аррандейского моста Пустошь вобрала в себя душу погибшего короля Арцисса, жаждущего отмщения, — пояснила я. — Именно поэтому магия богини нарушилась, а пустыня стала живым и практически неуправляемым организмом, действующим самостоятельно. И если мы не найдем способ ее остановить, то Лаганахар погибнет!
— Спасите нас Неназываемые от подобной беды! — горестно вздохнула Ребекка. — Но вернусь к своей истории. У Чаншир и Финна родилась дочь Эйбро, унаследовавшая титул верховной жрицы в главном храме Блентайра. Эйбро рано умерла, но до этого успела выйти замуж за богатого дворянина. Он был человеком. Эйбро стала моей матерью. Я почти не помню своих родителей, они скончались во время эпидемии оспы. Меня воспитал дед. С детского возраста я служила змееликой богине и носила жреческие одежды. Незадолго до кончины дед раскаялся в своих многочисленных грехах и взял с меня обещание исправить зло, причиненное им Блентайру и расе Перворожденных. Он знал о пророчестве Неназываемых, предсказавших явление Наследницы трех кланов, и приказал мне найти эту долгожданную девочку, а затем помогать ей всем, чем смогу…