— Время не властно над песком и его служительницами, — коротко пояснила бывшая хайдари.
— Но ваша жизнь не протекала так уже безоблачно, ибо некто могущественный правил в городе, подчинив себе всех его жителей, — продолжила я. — Женщин, мужчин, стариков…
— Мы пробовали бунтовать, но сделали только хуже, — опечаленно вздохнула Сатари. — Кому-то из наших повезло: они сумели сбежать из города, отправившись в скитания. Но большинство из нас поймали и заключили в тюрьму, построенную в форме ромба, отделив друг от друга. Я входила в состав городского магистрата, но вместе с прочими женщинами попала в роскошный чертог, где проводила дни в ленивом ничегонеделании. К тому же нас заставляли умащать свои тела маслом растения кагуария, которое обладает свойством подавлять волю к сопротивлению и убивает память. После неудавшегося восстания часть наших мужчин погибла, часть успела спастись, ну а остальные стали подобными нам пленниками, заключенными в другом корпусе.
Дети и старики содержались отдельно. Таким образом, нас превратили в тупой скот, обязанный размножаться и давать кровь, столь необходимую нашим господам.
При этих словах я горестно поморщилась, ибо уже поняла, кем именно были эти жестокие хозяева.
— Но однажды вы внезапно пробудились от насланного на вас дурмана и обратились к богине Банрах, умоляя ее избавить вас от мучителей и взять под свою опеку? — предположила я.
— Воистину так, — подтвердила женщина. — Мы слепо пошли на поводу у своей наивности, не догадываясь о том, что попадаем из огня да в полымя!
— Змееликая помогла, но взамен потребовала от вас безоговорочного служения и повиновения. А чтобы вы не вздумали протестовать, забрала у вас детей и обратила их в камень, пообещав когда-нибудь смилостивиться и вернуть малышей обратно, — уверенно проговорила я.
— Да, — виновато покраснела Сатари. — Мы оказались в ловушке. Мы пели, заманивая в свою обитель новых сестер, а иногда служили богине в храме Песка, где и поныне находится несколько наших подруг.
— Я не понимаю только одного, — взволнованно перебила Ребекка. — Кем были эти изуверы, заключившие вас в тюрьму и экспериментировавшие над вами столь жестоко?
Я протянула руку, намереваясь зажать подруге рот, но не успела, и вопрос прозвучал.
Долгое время Сатари молчала, полузакрыв глаза и так сильно сжимая челюсти, что на них прорезались некрасивые бугры желваков.
— Гхалии, — наконец призналась она. — Именно они правили в Ил-Кардинене. О, не спрашивайте меня о том, как они выглядят, я этого не ведаю. Поговаривают, будто гхалии способны принимать любое обличие по собственному желанию. Но их предводительница, самая кровожадная и свирепая, принадлежала к породе лайил. Она являлась доверенным эмиссаром своей богини и звалась Каадсур!
Услышав это страшное имя, я невольно вздрогнула всем телом, ибо навсегда запомнила, как звали жрицу, забравшую Ардена из сиротского приюта. Ее звали именно Каадсур, и я не верила в возможность случайного совпадения. Сердце подсказывало — это была именно она!
— Так вот почему мое появление в обители так тебя разозлило! — догадливо сообщила Ребекка.
— Прости меня! — взмолилась несчастная Сатари. — Теперь я знаю — не все лайил похожи на Каадсур. Но тогда, в первый миг, поняв, что за кровь струится в твоих жилах, я не сдержалась… — Женщина спрятала лицо в ладони и судорожно зарыдала.
— Полно тебе казниться, глупая, — ласково пожурила Ребекка, участливо похлопывая ее по плечу. — Я вовсе не в обиде на тебя, а все наши раздоры остались в прошлом.
— Теперь у вас начнется новая, счастливая жизнь! — пообещала я, заботливо погладив женщину по волосам. — Обещаю!
— Спасибо, эльфийка! — жарко прошептала Сатари, пытаясь поцеловать мою руку, которую я стеснительно отдернула. — Ты спасла нас и наших детей! Чем я могу тебя отблагодарить?
— Юноша… — немного поколебавшись, чуть слышно произнесла я. — Скажи, посещая храм Песка в последнее время, не встречала ли ты там юношу?
— О да, я его видела! — встрепенулась бывшая жрица. — Высокого, смуглого, темноглазого и очень красивого. Его привезли в дар богине. Юношу звали Арден…
Мое лицо озарила слабая улыбка надежды:
— И что с ним случилось?
— Не знаю… — Сатари вдруг покраснела и поспешно отвела взгляд, словно опасаясь оказаться уличенной во лжи.
— За ним ухаживали личные служанки богини, и он постоянно находился в ее покоях.
— Находился? — с замиранием сердца переспросила я.
— Или находится, — поправилась Сатари, ее голос предательски дрогнул, но она нашла в себе силы посмотреть на меня в упор. — Не обманывай себя, Йона, люди не живут в Храме слишком долго.
— Значит, я должна попасть туда как можно быстрее! — отчеканила я, и на моем лице не дрогнул ни единый нерв, способный выдать крайнюю степень овладевшего мною отчаяния.
Мы попрощались с бывшими хайдари на закате, после того как дети отдохнули и набрались сил, достаточных для предстоящего им долгого перехода через пустыню. Я забрала раковину и старательно упаковала ее обратно в сумку, справедливо рассудив, что фонтану уже с избытком хватит излившейся в него воды. И так на его месте образовалось целое озеро, волны которого отблескивали алым, отражая лучи потухающего в небе Сола.