— Давай, лохматый, ты одной рукой толкаешь, а я — другой. Начали! — скомандовала воительница.
Пару раз я тоже порывалась помочь им толкать челн, но размаха моих рук не хватало на обе стены. Я ничем не помогала, а, наоборот, нарушала ритм движения и поэтому вскоре сдалась, предпочтя неподвижно сидеть на носу лодки. Я пришла к выводу, что если уж ничем не могу облегчить тяжелый труд своих друзей, то хотя бы не стану им мешать. Своды пещеры оказались абсолютно ледяными, осклизлыми и отвратительными на ощупь. Я снова начала испытывать муки совести из-за того, что мои друзья выполняют всю трудную и неприятную работу, отдуваясь за меня. Тот факт, что мне доверили держать фонарь и освещать дорогу, служил весьма слабым утешением.
К счастью, проход больше не сужался, но зато перед нами немедленно возникла другая проблема — боковые коридоры. Их было много, а выбрать предстояло только один.
— Для начала неплохо бы понять, какой из них главный. — Беонир чувствовал полнейшую беспомощность и злился, в первую очередь, на самого себя. — Как я могу определить, какой из них нам нужен?
— В первый мы не поплывем! — категоричным тоном заявила воительница, тоже не относившая себя к числу любительниц игры «угадай-ка».
— Почему? — осмелилась спросить я, удивленная ее логикой.
— Почему? — осмелилась спросить я, удивленная ее логикой.
— Потому, что это слишком просто — сворачивать в первый же ход. Это…
— Это плохой принцип — сразу отбрасывать первый и последний варианты да еще тот, что в середине, — перебил юноша, настороженно озираясь по сторонам. — Надо придумать другой критерий отбора.
— Не нравится мой рецепт — предлагай свой, получше! Умник!
Без сомнения, сама атмосфера этой странной развилки действовала на нас резко негативно, что не замедлило сказаться на репликах моих друзей.
— Я пытаюсь, — вымученно улыбнулся ниуэ. — Но пока, увы, не получается…
Он осторожно двигал лодку от одного хода к другому, и вскоре у меня возникло стойкое ощущение, будто мы попали в водоворот и плаваем по кругу безо всякой надежды на благополучный исход нашего предприятия. Но тут Беонир встрепенулся и закричал:
— Есть!
— Знаешь, а я тоже не прочь перекусить, — поддразнила его Ребекка.
— И я! — робко вякнула я.
— Да ну вас! Смотрите… Нет, лучше потрогайте стены в этом проходе…
Мы подчинились и заинтригованно притронулись к каменной стене. Я первая поняла, в чем тут дело:
— Они сухие! Ни капли слизи!
— Именно! — торжествующе заключил юноша.
— Ну и что из этого следует? — подозрительно протянула несговорчивая воительница. — С чего ты, спрашивается, решил, будто нам непременно нужно свернуть в этот подсушенный кем-то коридор?
— Ребекка, это все-таки лучше, чем ничего, — коснулась я локтя девушки, прося проявить снисходительность. — Давайте немного поедим и успокоимся, перед тем как ступить в неизвестность, а?
Мы распотрошили сумку с припасами и уселись цепочкой, передавая друг другу хлеб, вяленую рыбу, сыр и кувшинчик с невероятно вкусным имбирным пивом.
— Ум-м-м! — одобрительно промычал Беонир, прихлебывая пенистый напиток. — А знаете, мне сразу вспомнилась забавная история, которую любил рассказывать мой отец в те давние времена, когда я еще был маленьким и мы обедали с другими членами нашей семьи…
— Расскажи ее нам, не ломайся! — Воительница игриво пихнула его локтем в бок. — Чуток веселья нам сейчас не помешает.
— Расскажи! — с набитым ртом неразборчиво поддержала я.
— Ну ладно, слушайте.
Юноша усмехнулся, отпил из кувшинчика и завел задушевным, доверительным тоном:
— Много лет назад в одном из кланов ниуэ жил-был юноша по имени Всехочун, славящийся своей жадностью и любовью откушать чего-нибудь вкусненького на дармовщинку…
— Я никогда не слыхивала подобных нелепых имен! — с хихиканьем возразила Ребекка. — Его родители что, дураками были, раз дали своему сыну такое несуразное прозвище?
— А я думаю, его родители были очень умными, — осторожно вставила я.
— Именно так! — подмигнул мне Беонир. — Всехочун достиг возраста зрелости и уже практически до смерти замучил все свое племя. Он нутром чуял любой праздник, да и просто готовящийся ужин, нагло заявлялся в гости и не уходил, пока на столе оставалась хотя бы одна несъеденная хлебная корка. Всехочун отвратительно растолстел, страдал непроизвольной отрыжкой и испусканием газов, но продолжал есть все чаще и поглощать еды все больше.
От него сбежали все друзья, а его именем пугали непослушных детей. Ты станешь такой же толстой, если не отдашь мне этот бутерброд! — вдруг заявил он, выхватывая кусок из рук заслушавшейся Ребекки.
— Ах ты, хитрюга! — расхохоталась девушка, вцепляясь в недоеденный хлеб, и на дне челна завязалась шутливая потасовка.
Я подобрала упавший бутерброд и отдала его воительнице. Беонир опечаленно вздохнул и продолжил:
— Тогда нагло затерроризированное Всехочуном племя ниуэ слезно взмолилось, прося бога Шарро о помощи. И помощь пришла. Однажды Всехочун гулял по подвалам Блентайра, ища, чего бы съесть, и случайно встретил эльфийского чародея, несущего вот точно такой же кувшин, из которого доносился умопомрачительный аромат имбирного пива. — Беонир картинно помахал глиняным сосудом прямо у нас перед глазами. «Здравствуй, добрый юноша! — вежливо поклонился чародей. — Я заблудился. Прошу, выведи меня из этих катакомб, и за это я исполню любые твои два желания!» «Любые?» — недоверчиво ахнул обрадованный Всехочун. «Воистину так! — подтвердил чародей, лукаво улыбаясь. — Я никогда не обманываю». Они ударили по рукам, и Всехочун вывел чародея на поверхность. А после этого услужливый юноша попросил мага подарить ему кувшин и сделать так, чтобы пиво в нем никогда не заканчивалось. Чародей протянул своему спасителю сосуд, кивнул и мгновенно растаял в воздухе, словно испарился. С тех пор никто и никогда не видел этого прожорливого юношу…