— Сейчас ко мне приходила эта стерва! — эмоционально выдохнула лайил. — Ну та, которая фу-ты ну-ты, жрица… Тьма, я еле удержала язычок колокола над твоей дверью! — непоследовательно выдала воительница, опустилась на кровать рядом с вскочившей мной и силой уложила меня обратно. — И знаешь зачем?
Ребекка выжидательно уставилась на меня, но поскольку я жестом выказала полнейшее недоумение, она снисходительно усмехнулась и пояснила:
— Пыталась уговорить меня немедленно отсюда свалить. Без тебя! Каково? — Лайил гневно раздула ноздри. — Я уверена, она что-то замышляет, чтоб ее мантикора три раза переварила. И еще знаешь что? Я ее спросила, почему у них тут так рано ложатся спать? Время-то сейчас, судя по всему, еще детское, и десяти нет, а с ужина прошло часа два, если не меньше. И что она мне ответила, как ты думаешь?
Я опять растерянно пожала плечами.
— Мымра важно заявила, что для дочерей песка не существует закатов и восходов, нет Сола и Уны, а есть лишь песок, и его время — вечность! — негодовала воительница. — Бред! Идиотизм! Жуть!
— А мне их очень жалко, — доброжелательно протянула я. — Полагаю, они чрезвычайно несчастные и забитые создания, живущие под гнетом вечного страха!
— Угу, — согласно поежилась Ребекка. — Страху тут навалом! Признаюсь, мне очень не хватает нашего блохастого кабысдоха. Хотя он тот еще трус и на полноценного мужика не тянет, но как-то умеет скрашивать тоскливые будни.
— Да, мне тоже страшно, — понимающе кивнула я. — Но учти, я дала согласие на проведение испытания и постараюсь сделать все, дабы с честью его пройти. Ребекка, тебе сейчас лучше вернуться к себе, у них тут, кажется, нельзя находиться вдвоем в одной комнате. Вдруг нас увидят вместе и запретят мне проходить испытание?
— А ты не дрейфишь, как я погляжу. Это хорошо! — восхищенно оскалилась лайил и подошла к двери. — Мы прорвемся и через эти неприятности. Даю слово!
— Верю! — благодарно улыбнулась я, опуская голову на тощую подушку и закрывая глаза.
Меня разбудил звонкий удар наддверного колокола. На пороге моей кельи стояла Кеелмин.
— Пора? — только и спросила я.
— Да. Главная жрица ждет тебя. — В голосе женщины мне послышалось неприкрытое сочувствие.
Стараясь придать себе опрятный вид, я за неимением гребня, который остался у Ребекки, пальцами пригладила копну своих косичек. Со стороны жрицы долетел чуть слышный удивленный возглас, и я поняла, что она заметила мои острые уши.
— А как же Ребекка? Могу я взять ее с собой? — Я все-таки спросила об этом, хотя знала ответ заранее, вернее, предчувствовала его.
— Нет. Я сожалею. — Хайдари скрестила руки, смиренно складывая их у себя на груди, и зашептала: — Идем быстрее. Она будет гневаться.
Я сдернула с крючка свой камзол и поспешила за Кеелмин.
Она будет гневаться.
Я сдернула с крючка свой камзол и поспешила за Кеелмин.
Женщина не ошиблась: Шалкааш уже ждала нас в зале с колоннами, между которыми навытяжку выстроились все дочери песка. К моему величайшему удивлению, сегодня жрица не выглядела спокойной. Она крупными шагами мерила открытое пространство комнаты, нервно хрустя суставами крепко стиснутых пальцев.
— А вот и вы! — злобно прошипела Шалкааш. — Сейчас, Йона, ты увидишь, как песок наказывает тех своих служительниц, которые осмелились нарушить его волю! — Она схватила Кеелмин за руку и грубо рванула вниз, швыряя на пол.
Из-под покрывала несчастной жрицы донесся громкий стон боли.
— Но что такого преступного она совершила? — шокированно ахнула я.
— Она совершила грех: выбиралась наверх и входила в запретные комнаты! — Шалкааш почти кричала. — Никто из дочерей песка не имеет права выходить за пределы обители. Это разрешено только мне!
«Ага! — подумала я, вспомнив спор моих друзей. — Значит, Беонир не ошибся».
— Я ни в чем не виновата! Пощадите меня, — униженно взмолилась Кеелмин. — Клянусь, я не покидала пределов обители.
— И как у вас наказывают грешниц? — поинтересовалась я.
— Отдают на корм тварям, охраняющим храм Песка! — торжественно сообщила Шалкааш. — И поверь, в мире нет более страшной смерти!
— Пощадите! — захлебываясь, рыдала Кеелмин, обнимая ноги главной жрицы. — Я невиновна!
— Но почему вы решили, будто проступок совершила именно она? — с подозрением спросила я, ибо абсолютно не верила в вину Кеелмин. К тому же эта добрая женщина вызывала у меня сильную симпатию.
— Она новенькая! — жестко отрезала Шалкааш. — Она последней вступила в нашу общину и еще колеблется, ее душа способна предать волю великого Песка.
— Глупости! — опровергающе хмыкнула я. — Это всего лишь догадки, а для обвинения нужны неоспоримые доказательства. И разве наказание невиновного не является еще более тяжким грехом? — с поддевкой напирала я.
Жрица осеклась и задумалась.
— Ты права, — через пару минут согласилась она. — Если я накажу не ту жрицу, если покараю невиновную, то тогда богиня накажет меня… — Шалкааш замялась, а потом жалобно вздохнула: — И как же мне следует поступить?
— Очень просто, — улыбнулась я. — Скажи, кто еще кроме тебя имеет доступ к склянке с маслом?
— Наша повариха. — Жрица небрежно ткнула пальцем в плечо одной из дочерей песка. — Но я не понимаю, при чем тут моя склянка?