Ни одного мало-мальски приемлемого варианта ответов на свои вопросы я так и не нашла и под утро все-таки забылась крепким сном.
Проснулась же я оттого, что с двух сторон надо мной склонились ниуэ и лайил и шепотом спорили, будить или нет их юную подругу. Причем юноша голосовал за побудку, а Ребекка, ласково улыбаясь распухшими губами, как-то вяло обвиняла его в черствости. На лбу у Беонира лиловел свежий круглый симпатичный синяк.
«Да уж, — подумалось мне, — после этого ночного разговора я бы на месте Ребекки уж точно не смогла упрекнуть его в черствости!» Тем не менее я быстренько встала, мигом умяла предложенный мне бутерброд, и наше путешествие продолжилось. Не знаю, чем руководствовались мои спутники, а меня вело все обостряющееся предчувствие, подсказывающее, что второе испытание приближается!
Таким образом, утро застало нас уже на ногах, а с наступлением дня воздух немного потеплел, внушая слабую надежду на приход припозднившейся весенней оттепели. До обещанных Ребеккой зарослей вереска оставалось еще несколько дней пути. А пока ничто не мешало нам наслаждаться пустым торговым трактом и расстилающимися по обе стороны от него безжизненными заброшенными полями. Полагаю, раньше эти места были более оживленными, но теперь дорога будто вымерла, и мы топали по ней в полнейшем одиночестве, постепенно привыкая к той странной ситуации, в которой нежданно-негаданно оказались. Вышеупомянутые разбойники тоже пока никак не давали о себе знать. И правильно, ведь кого тут грабить-то?
Я с любопытством вертела головой, любуясь причудливо переплетенными ветками засохших придорожных кустов и сереющим над нами небом — плотным, гладким и немного вогнутым, словно перевернутая вверх дном чаша.
— Хорошо-то как, правда? — скорее не спросил, а жизнеутверждающе заявил Беонир.
Ребекка протестующе скривилась.
— Чего уж тут хорошего? — Она широко развела руки, словно намереваясь разом обхватить и эти никому не нужные поля, и безликое небо. — Видишь, здесь же ничего нет! — В ее голосе прозвучало неподдельное страдание. — Раньше наш мир процветал, его наполнял аромат созревающих плодов, журчание воды и беззаботный птичий щебет. А сейчас, что осталось от него сейчас?
— Надежда! — уверенно заявила я.
Девушка пессимистично хмыкнула, а Беонир, который так и не нашел что ответить лайил, посмотрел на меня сияющими от восхищения глазами.
— Мы живы до тех пор, пока не сдались и не отступили! — вдохновенно продолжила я. — А наш мир, безусловно, стоит того, чтобы за него бороться!
— С кем? — упаднически вопросила воительница, вяло роняя руки, напоминающие сейчас мертвые плети срубленного плюща. — Со временем, смертью и пустыней? Йона, я тебя, конечно, уважаю, но иногда сильно сомневаюсь в твоем душевном здравии… Выступить против богини Банрах — это же самоубийство!
— Но ведь мне уже приходилось сталкиваться со змееликой, и ничего, выжила! — корректно напомнила я.
Но Ребекка лишь удрученно покачала головой:
— Возможно, тебе просто повезло или так сложились обстоятельства. Но предупреждаю — однажды твоя удача иссякнет и ситуация повернется совсем по-другому. Богиня мстительна и злобна, она свое еще наверстает. Чтобы на равных бороться с нею, тебе нужно стать великой чародейкой, или… — Тут она задумчиво погладила рукоять своего меча. — Или искусной воительницей. Но, увы, воинами не становятся, ими рождаются. Поэтому постарайся побыстрее найти свое второе испытание и обзаведись еще парой-тройкой каких-нибудь полезных — например, боевых — заклинаний.
— А смысл? — весело откликнулась я. — Магия — не панацея и не сила, она всего лишь продолжение нашего разума и воли. Оружие бывает разным, но побеждает в бою все-таки не оружие, а воин! Поэтому, прежде чем стать чародейкой, я намереваюсь постичь суть истинных человеческих качеств: научиться дружить, верить, любить!
Воительница покраснела и резко отвернулась, словно я произнесла нечто интимное или опасное, болезненно задевшее ее чувства.
— А смысл? — весело откликнулась я. — Магия — не панацея и не сила, она всего лишь продолжение нашего разума и воли. Оружие бывает разным, но побеждает в бою все-таки не оружие, а воин! Поэтому, прежде чем стать чародейкой, я намереваюсь постичь суть истинных человеческих качеств: научиться дружить, верить, любить!
Воительница покраснела и резко отвернулась, словно я произнесла нечто интимное или опасное, болезненно задевшее ее чувства.
— Правильно, — неожиданно поддержал меня молчавший до настоящего мгновения ниуэ. — Когда я был маленьким, то хотел стать Уравновешивающим. Это была моя самая заветная мечта.
Парень на ходу срывал с кустов засохшие листья, делал в них дырочки и смотрел на Сол сквозь эти неровные отверстия. Может, таким способом он пытался изменить окружающий мир?..
— Взрослые слишком поздно поняли, что им не следовало закрывать глаза на мои увлечения, а надо было как можно раньше спустить меня с небес на землю. Я мечтал стать обыкновенным человеком, понимаете — человеком! — Он пошевелил пальцами, словно раскаянно отмахивался от так и не воплощенных в жизнь планов. — Но у меня ничего не получилось.