— Предлагаю устроить привал здесь, пока мы не пришли туда! — Ее палец обличающим жестом указал на загадочное сооружение. — Из личного опыта я знаю: в таких местечках кого угодно можно встретить и может оказаться вовсе не до еды.
Мы с Беониром тут же согласились с разумными аргументами воительницы. Я чуть вымученно, ибо с трудом переносила такую безумную жару; а юноша, привыкший к разным неудобствам, — легко, со своей обычной и спокойной, всепонимающей улыбкой. Кажется, на сей раз мы даже не обращали ни малейшего внимания на вездесущий песок, хрустящий на зубах, потому как впереди наконец-то забрезжила долгожданная цель, ради достижения которой наша троица уже пережила столько всего страшного и опасного. Трапеза прошла в молчании и закончилась быстро — возможно, слишком быстро. Впереди нас ожидало неведомое…
Свои немногочисленные вещи мы собирали нарочито медленно и с невероятной тщательностью.
Закинув на плечо сумку, я побрела по песку…
Песчинки настырно царапали носки моих сапог, давно уже утративших свой щегольской глянец. Песок присутствовал повсюду: сыпался из складок плаща, скрипел под перевязью меча, шуршал в волосах. Кажется, он набивался даже под веки, словно огнем сжигая воспаленные глазные яблоки. Песок — как же он мне надоел!
Я бездумно, по инерции наступила на округлый песчаный холмик и неожиданно чуть не упала, когда маленькая возвышенность вдруг некстати заворочалась у меня под ногой. Но ведь песок — не живой? Я изумленно отшатнулась назад и стала с любопытством наблюдать за происходящим. Испугаться я как-то не успела. Из-под сыпучей желтой субстанции неуклюже выбиралось нечто, или, вернее, некто странный, целиком состоящий из одной только головы. Этот орган, покрытый белесым пушком, опоясывала цепочка из круглых голубых глаз, под которыми находились какие-то кривые отростки, издающие едва различимый писк…
— Что это? — Я задумчиво обошла по периметру неловко барахтающуюся в песке «голову». — Оно такое от рождения или его тоже саранча погрызла?
— Огрызок! — со смехом подхватила Ребекка, упоенно шлепая ладонями себя по ляжкам. — Ой, вот умора-то! Блохастый, а ты чего не смеешься? — Она заговорщицки подмигнула напряженно замершему Беониру. — Да никак у тебя давешние кровососы чувство юмора напрочь отъели?
— Это ты у меня его отъела! — хмуро буркнул юноша. — И на твоем месте я бы поостерегся так глупо ржать. Боюсь, мы набрели на созревшую кладку самки тарантука и стали свидетелями процесса вылупления ее потомства из яиц.
— Ой, держите меня трое! — еще пуще зашлась в хохоте воительница. — Тарантуки — это не те ли мифические чудовища, коими ты пугал нас еще в Блентайре?
— Те! — обиженно поджал губы ниуэ. — И нечего высмеивать то, в чем не разбираешься!
— Зато теперь я знаю, в чем разбираешься ты! — ехидно поддела язва. — В головах без ног! — Она вытянула вперед свою стройную ногу и иронично ею помахала. — Ну, моих-то ножек тебе точно не видать как своих ушей. Хотя у того урода и ушей-то нет… — Она икнула и обессиленно опустилась на песок, уже не в состоянии смеяться.
Я печально улыбнулась, томимая каким-то мрачным предчувствием.
— И тарантуки в самом деле так опасны, как ты пытался это представить? — спросила я.
Беонир энергично закивал:
— Опасны, как големы, стоножки и саранча, вместе взятые. Или еще больше!
Я задумчиво нахмурилась.
— Что-то в глубине моей души подтверждает твою правоту. Но если это всего лишь новорожденный детеныш, — я с содроганием указала на все так же вяло ворочающуюся в песке «голову», — то какими же размерами обладает взрослая особь?
— Неимоверными! — картинно развел руки юноша. — Грандиозными, немыслимыми…
Я недоверчиво хмыкнула, подозревая, что ниуэ просто увлекся гигантизмом.
— Слушай, а у взрослых тарантуков есть уши? — Ребекка попила водички, оклемалась и снова взялась за свои излюбленные подколки. — А зубы?
— У них есть жвала! — нервно выкрикнул Беонир, уже доведенный до исступления колкими шуточками своей возлюбленной. — Ядовитые!
— А-а-а, даже так, — многозначительно протянула Ребекка. — Ух ты, страсти-мордасти какие! — И снова взахлеб захихикала.
— Кажется, ты недооцениваешь тарантуков, — пришла к выводу я, наблюдая за возней детеныша.
— Кажется, ты недооцениваешь тарантуков, — пришла к выводу я, наблюдая за возней детеныша. — Ноги у них тоже наличествуют…
— Да ну? — не поверила Ребекка и отвела взгляд от Беонира, переключив свое внимание на объект наших споров.
Выяснилось, что за время препирательств моих друзей новорожденный тарантук немного сориентировался в пространстве и обнаружил имеющиеся у него конечности, коими не замедлил воспользоваться по назначению. Пресловутых ног у тарантука насчиталось восемь штук, по четыре с каждой стороны головы — тонких, суставчатых, подгибающихся. Утвердившись на подкашивающихся подпорках, новорожденный уродец счастливо щелкнул своими подголовными отростками и зашагал ко мне. Подозреваю, отнюдь не с намерением познакомиться… Ростом он оказался с большую собаку, мне по пояс, и сильнее всего походил на паука, хотя пауков подобного размера я еще не встречала.