Мы все сразу же поняли, что король давно и безнадежно болен, он явно не в себе и не способен нести ответственность за собственные слова и поступки. И, скорее всего, он даже не совсем понимает, где находится в данный момент. Перед нами восседала роскошная оболочка — лишенное духа тело, бледная тень и жалкое подобие былой мощи того, кого называли одним из трех легендарных королей Лаганахара.
Того, кто лично знал моего деда, дружил, а позднее враждовал с Джоэлом Гордым и доводился родным братом Эврелике, Повелительнице мантикор. Увы, настоящий король Адсхорн остался в прошлом, не перенеся тяжелого груза забот и потерь. И мне тут же стало грустно и мучительно больно от осознания суровой справедливости моих выводов…
К счастью, или, наоборот, к несчастью, мои размышления прервали довольно скоро. Король вдруг встрепенулся, посмотрел на нас крайне враждебно и хрипловато закричал:
— Как это называется, дочка? Чего ради ты привела сюда этих путников? Ты испытываешь мое терпение, клянусь Неназываемыми! Я не желаю видеть в своем доме врагов нашего народа: лайил и человеческого чародея!
— Папа, не кричи, а то у тебя снова разболится голова, — мягко попросила принцесса. — Уверяю тебя, не все гости, попадающие на Зачарованный берег, обязательно являются нашими врагами. А эти путники мне очень понравились, они хорошие ребята.
— Хороший враг — это мертвый враг! — уверенно отбрил король. Сейчас он выглядел вполне нормальным и очень обозленным. — Лайил — порождения Тьмы, любимые дети змееликой Банрах!
— Да! — отважно ответила Ребекка, опускаясь на одно колено перед троном. — Вот только не все они являются внучками Финдельберга Законника, давшими клятву искупить содеянное дедом зло и спасти наш мир от гибели!
— Внучка Финна? — отшатнулся несчастный коронованный безумец, в панике хватаясь за подлокотники трона. — Ты пришла меня убить?
— Нет, ваше величество, — поспешила заверить Адсхорна воительница. — Напротив! Я желаю вам всяческого благополучия и процветания, а на Зачарованное побережье попала в качестве охранницы Наследницы!
— Наследницы? — На лице короля появилось осмысленное выражение. — Я не ослышался? Речь идет именно о Наследнице трех эльфийских кланов? — Он беспомощно оглянулся на Альсигира, безмолвно и неподвижно, словно статуя, застывшего за его троном.
— Именно так! — подтверждающе улыбнулся старый чародей. — Пророчество Неназываемых начинает сбываться.
— Но где же эта девушка? — продолжал недоумевать король. — Я вижу перед собой лишь ниуэ, лайил и человеческого мальчика-чародея со звездой на груди…
Поняв, что настал мой черед вмешаться, я скинула с головы капюшон пелерины, освобождая свои длинные волосы, и бестрепетно выступила вперед:
— Меня зовут Йохана! Я та, о ком вы говорите!
— Йохана? — задумчиво произнес король, всем телом подаваясь вперед и впиваясь испытующим взором в мое лицо. Совсем рядом со своими глазами я увидела его болезненно расширенные зрачки — мутные, растерянные. — Кто твои родители, девочка?
— Я не ведаю имени моей матери, — откровенно призналась я. — А моим отцом стал сын короля Арцисса и Эврелики, родившийся уже после гибели повелителя Полуночных. Не знаю, как и почему они встретились, но подозреваю, что это событие произошло на знаменитой осенней ярмарке, около семнадцати лет тому назад.
— Твоя мать жива и поныне?
— Нет, — спокойно ответила я, решив ничем не выдавать того горя, которое причинял мне вполне очевидный факт скоропостижной кончины моей матери. — Я уверена, что она умерла вскоре после родов. Я никогда ее не видела и воспитывалась в приюте.
— Так значит ты — моя внучатая племянница! — задумчиво протянул король. — Сиротка, слабая девочка… Как можешь ты спасти погибающий Лаганахар? — прозвучал беспомощный вопрос.
— У меня есть это! — Я положила правую руку на Звезду моей души. — И это! — Левая рука легла на мое собственное сердце, горячее, живое. — Я исполнена искренней любви ко всем созданиям нашего мира. И я клянусь, что любой ценой остановлю наступление Пустоши!
— Слышишь, Сильвана, она клянется! — вдруг тоненько хихикнул король. Его лицо перекосилось, глаза выкатились из орбит, а нижняя челюсть мелко затряслась, выпуская ниточку слюны. — Помнишь, Сильвана, мы тоже много в чем клялись… И где сейчас эти клятвы? — Адсхорн неожиданно откинулся на спинку трона и забился в конвульсиях, сильно похожих на приступ эпилепсии.
По залу прокатился всеобщий стон горя…
Терзаемая жалостью к сумасшедшему королю, я бегом преодолела три ступеньки, ведущие к трону, одной рукой нажала на плечо чуть приподнявшегося владыки, усаживая его обратно, а второй — сорвала корону, венчающую голову Адсхорна.
По тронному залу пронесся единодушный громкий крик возмущения, вызванный моей бесцеремонностью…
Не могу сказать, почему я поступила именно так, а не иначе. Как обычно, мною руководила одна лишь интуиция, совершенно не поддающаяся логическому анализу. Я обеими ладонями плотно обхватила покрытые испариной виски больного короля, ощущая темную массу безумия, властно клубящегося внутри воспаленного мозга. Почти физически я разделяла в тот миг страдания владыки: страх за судьбу Полуденного клана, тоску по предавшей возлюбленной, раскаяние за убийство принца Родрика, вину за отступничество от короля Арцисса и тяжкое бремя смерти последнего. Разум несчастного Адсхорна не вынес подобных испытаний, погрузившись в вязкую пучину безумия и безвыходно заблудившись на границе Тьмы и Света. И теперь я, капля по капле, вытягивала из него весь этот ужас, стремясь исцелить. Мои ладони нагрелись и покраснели, наливаясь извлеченной из короля болезнью. Я скрежетала зубами от боли, испытывая неописуемые муки, но все-таки не отступала, чувствуя, как постепенно светлеет рассудок моего венценосного пациента, как медленно обретает четкость и ясность запутанный клубок доселе бессвязных мыслей…