— Твой возлюбленный Арден мертв и похоронен в зале Вечности! — холодно сообщила лайил. — Ты зря пришла сюда, чародейка, ибо не найдешь в храме ничего, кроме своей смерти.
— Если мне суждено умереть, то я непременно заберу тебя с собой! — зашипела я, еле шевеля одеревеневшим языком. — Клянусь!
— Не клянись заранее, — небрежно отмахнулась Каадсур. — Все вы, девки, трепливы, как мокрые трусы на ветру! — Она гадко хихикнула. — Пришло время разбудить наших верных слуг…
В разных углах зала задвигались плиты, из-под которых стали подниматься все новые и новые мертвецы. Из боковых проходов, скрытых колоннами, выползали уродливые, полуразложившиеся чудовища, ведомые чувством голода. Наверное, если бы я смогла посмотреть на зал сверху, то вместо пола увидела бы сплошное колышущееся покрывало, состоящее из голов приближающихся к нам варликов.
— Это конец! — панически выдохнула Ребекка, прижимаясь ко мне. — Нам отсюда не выбраться!
— Умрем с честью! — призвал Беонир, заботливо прикрывающий мои лопатки своей широкой спиной. — Помощи нам ждать неоткуда, поэтому постараемся забрать с собой как можно больше убитых врагов.
— Глупый, они и так уже мертвые! — мягко пожурила его воительница. — А мертвые служат только себе…
— Себе?.. — задумчиво повторила я, не отводя взора от концентрирующегося под потолком дымка, вырвавшегося из неосторожно расколотого Каадсур гроба.
Странно, но в этом дымке не ощущалось ничего враждебного — скорее всего он нес в себе душу какого-то давно скончавшегося мага, некогда захороненного в храме. Но ведь мертвые тоже умеют драться! Я тут же вспомнила урок мудрого Альсигира, рассказавшего мне о том, что светлый чародей способен обмениваться энергией с любым живым или неживым объектом, распределяя ее согласно своим целям и намерениям.
Я мысленно прикоснулась к туману и радостно вскрикнула, поняв, какая сильная ненависть переполняет душу усопшего мага, мечтающего отомстить своим врагам, тем самым тварям, которые являлись и моими врагами тоже. И тогда я раскрылась навстречу этой пробудившейся от смертного сна душе, объединилась с ее знаниями и возможностями и нанесла сокрушительный удар, которого не ожидали ни окружающие нас варлики, ни преждевременно торжествующая Каадсур.
В зале, освещенном светом фонтана, сверкнула ослепительная ветвистая молния, выкашивая первые ряды мертвяков. Заполыхал пожар, пожирая мертвые тела, сгорающие легко, словно солома или береста, брошенные в печь.
Заполыхал пожар, пожирая мертвые тела, сгорающие легко, словно солома или береста, брошенные в печь. В ярости Каадсур сплела пальцы, торопясь создать новое заклинание, но повторная молния, порожденная моими чарами, вырвалась из тумана и, переливаясь всеми цветами радуги, обрушилась на голову твари, раскрывшей рот в беззвучном вопле невероятной боли.
Мертвое воинство лишилось своей предводительницы, но я все равно не отступала, а слетающие с моих ладоней разряды без устали воспламеняли плоть варликов, превращая их в прах и пепел. Ни один из призванных Каадсур мертвяков не спасся, не успел уползти обратно в свою нору. Когда же пылающее тело лайил развалилось на куски, я почувствовала, как исчезает сковавшее меня оцепенение и жизнь снова наполняет каждую клеточку тела.
Ребекка и Беонир, плечом к плечу бившиеся рядом со мной, устало опустились на пол, утирая смешанную с потом кровь, обильно струившуюся из многочисленных порезов и ссадин, покрывающих их тела. К счастью, никто серьезно не пострадал, оба отделались незначительными поверхностными ранами.
Я подняла глаза к потолку зала и увидела призрака, висящего на высоте нескольких десятков локтей над полом. Дух давно умершего мага был облачен в белый балахон с капюшоном, скрывающим его лик и позволяющим видеть лишь пышную седую бороду. Я всем нутром ощутила силу пронзительного взгляда его черных глаз. Над его полупрозрачными ладонями, сложенными лодочкой, вращалось колесо ветвистых молний.
— Здравствуй, повелительница ветра! — донеслось из-под капюшона мертвого чародея. — Ты здорово управляла моими молниями.
— Кто ты? — с любопытством спросила я, обращаясь к призраку.
— Я служу миру! — Его голос чудовищной какофонией раскатился под сводами зала, заставив нас торопливо прикрыть ладонями свои чуть не оглохшие уши. — Когда-то я был учеником Неназываемых, пока подлые твари змееликой обманом не усыпили мою бдительность и не погубили мое тело.
— Служишь миру? — переспросила я. — Значит, ты светлый чародей?
— Светлый? — Призрак засмеялся еще громче. — Девочка, ты сильна, но еще так наивна и невинна душой. Скажи, разве оружие обладает цветом?
— Нет! — отрицательно помотала головой я.
— Магия и есть оружие, — терпеливо поучал меня призрак. — А оружие не имеет собственного цвета, не бывает черным или белым. Все зависит от цели, ради достижения которой используется это оружие. Определенную окраску чарам придает лишь сам владелец магии.
— Понимаю, — благодарно улыбнулась я. — А серым магом становится только тот, кто руководствуется в своих трудах благополучием всего мира, не стремясь извлечь из своей силы личную выгоду.