— По моим подсчетам, меджелей больше не осталось, — сказал Хорза.
— Но остаются еще два идиранина, — мрачно сказала Йелсон, пиная небольшое резиновое колесо.
Оно прокатилось пару метров через обломки, лежащие на полу, и упало неподалеку от Нейсина, который отмечал обнаружение мертвого меджеля глотком из фляжки.
— Ты уверен, что этих идиран здесь уже нет? — спросил Авигер, тревожно оглядываясь.
Доролоу тоже вглядывалась в темноту, осеняя себя Кругом Пламени.
Доролоу тоже вглядывалась в темноту, осеняя себя Кругом Пламени.
— Абсолютно, — сказал Хорза. — Я проверял.
Обследовать станцию номер пять не составило большого труда: обычная станция, всего несколько стрелок, шикан в двойной петле Командной системы и место, где поезда останавливались и подключались к системе связи с поверхностью. Здесь было несколько комнат и складских помещений, устроенных в стенах основной пещеры, но никаких рубильников, казарм или пультовых; не было здесь и обширных сервисных или ремонтных площадей. Следы на пыли показывали, куда ушли идиране после сражения с примитивным автоматом Разума — в направлении станции шесть.
— Думаешь, на следующей станции будет поезд? — спросил Вабслин.
Хорза кивнул:
— Непременно.
Инженер тоже кивнул, безучастно глядя на двойной ряд стальных рельсов, посверкивающих на полу туннеля.
Бальведа спрыгнула с паллеты и принялась разминать ноги. Инфракрасные детекторы Хорзы все еще были включены, и он увидел тепло дыхания агента Культуры — из ее рта выплыло нечеткое облако. Переступая с ноги на ногу, она потерла ладони.
— Все еще не жарко? — спросила она.
— Не волнуйтесь, — пробормотал автономник из-под паллеты. — Видимо, я скоро начну перегреваться, и, пока не сгорю целиком, вы будете чувствовать себя вполне уютно.
Бальведа слегка улыбнулась, уселась обратно и посмотрела на Хорзу:
— Все еще пытаешься убедить своих трехногих друзей, что ты на их стороне?
— Ха-ха! — вставил автономник.
— Посмотрим.
Больше Хорза не пожелал сказать ничего.
И опять его дыхание, биение его сердца, медленный поток обтекающего его застоялого воздуха.
Туннели вели в черную ночь древней породы, словно внутрь какого-то коварного круглого лабиринта.
— Эта война не закончится, — сказал Авигер. — Она просто затухнет.
Хорза парил в туннеле, вполуха слушая по открытому каналу разговоры остальных, следовавших за ним. Он переключил внешние микрофоны своего скафандра с динамиков шлема на маленький экран около щеки; экран показывал молчание.
— Не думаю, — продолжил Авигер, — что Культура сдастся, как все полагают. Я думаю, они продолжат сражаться, потому что верят в свое дело. Идиране тоже не сдадутся. Они будут драться до последнего, и они с Культурой будут все время нападать друг на друга, по всей галактике, а их оружие, бомбы, лучи и все такое будут постоянно улучшаться, и в конце концов вся галактика станет полем боя, и тогда они взорвут все звезды и планеты, все орбиталища и все остальное, достаточно большое, чтобы на нем стоять, а потом они уничтожат друг у друга все крупные корабли, потом все мелкие, потом все будут жить в одиночных скафандрах, убивая друг дружку оружием, которое может уничтожать планеты… вот так оно все и закончится. Может, они даже изобретут совсем мелкое оружие и автономников, и тогда останутся несколько крошечных машин, сражающихся в том пространстве, что останется от галактики, но уже не будет никого, кто знал бы, как оно все началось.
— Ну-ну, — раздался голос Унахи-Клоспа, — веселенький сценарий. А что, если дела примут дурной оборот?
— Ну, это слишком негативный взгляд на вещи, Авигер, — послышался высокий голос Доролоу. — Нужно смотреть на все позитивно. Конкуренция способствует развитию. Война — это испытание, война — это часть жизни и эволюционного процесса. В его крайностях мы и находим себя.
— … И обычно оказываемся по уши в дерьме, — добавила Йелсон.
Хорза усмехнулся.
— Йелсон, — начала было Доролоу, — даже ты не…
— Тихо! — внезапно оборвал ее Хорза.
Экран у его щеки замигал. — Стойте на месте. Я слышу звуки впереди.
По-прежнему паря в воздухе, Хорза подключил микрофоны обратно к динамикам шлема.
Низкий шум, глухой и раскатистый, словно шум прибоя вдали или раскаты грома в далеких горах.
— Что-то там шумит впереди, — сказал Хорза.
— А далеко следующая станция?
— Километра два.
— Думаешь, это они? — Голос Нейсина звучал испуганно.
— Может быть, — сказал Хорза. — Ладно. Я пошел вперед. Йелсон, свяжи Бальведу. Всем проверить оружие. Никакого шума. Вабслин и Нейсин, медленно двигайтесь вперед. Остановитесь, как только увидите станцию. Я попытаюсь переговорить с этими ребятами.
Непонятный грохот впереди не смолкал, напоминая звук оползня, услышанный из шахты в глубине горы.
Хорза приблизился к станции. За углом показалась взрывостойкая дверь. До станции оставалось каких-нибудь сто метров. Он услышал глухие металлические звуки, которые разносились по темному туннелю, низкие и гулкие; даже расстояние почти не приглушало их, и возникало впечатление, будто орудуют какими-то громадными рубильниками, пристегивают массивные цепи. Скафандр зарегистрировал органические молекулы в воздухе — запах идиран. Хорза миновал край взрывостойкой двери и увидел станцию.