Фал быстро встала и отвернулась на тот случай, если из глаз у нее потекут слезы.
— Черт побери, — сказал парень Джейзу. — Я, кажется, зашел слишком далеко и сказал что-то не то… Может, у нее друг или родственник?…
Она пошла по палубе, чуть прихрамывая: едва зажившая нога снова дала о себе знать какой-то далекой, ноющей болью.
— Не беспокойтесь, — сказал Джейз парню. — Оставьте ее в покое, и все будет в порядке…
Она поставила свой стакан в одну из темных пустых кают на яхте и пошла дальше, направляясь к носовой надстройке.
Она поднялась по лестнице в рулевую рубку, потом по другой лестнице — на крышу рубки и уселась там, скрестив ноги (недавно вылеченная нога откликнулась болью, но Фал не обратила внимания), и уставилась в море.
Далеко-далеко, чуть ли не на грани видимости, в почти неподвижном воздухе мерцало что-то белое — цепь каких-то очертаний. Фал 'Нгистра испустила долгий, печальный вздох, спрашивая себя, уж не горные ли это вершины, и, может, они и видны-то лишь потому, что так высоки, потому, что воздух там прозрачнее. А может, это просто облака. Она плохо помнила географию этого места, а потому сказать точно не могла.
Она сидела, думая об этих пиках, и вспомнила, что как-то раз (случилось это в высоком нагорье, где небольшая горная речушка выходила на заболоченное плато протяженностью около километра, где она то петляла, то преодолевала пороги, то скатывалась вниз по влажной, поросшей тростником земле, напоминая спортсмена, который разминается перед игрой) нашла кое-что, сделавшее эту зимнюю прогулку памятной.
Она сидела, думая об этих пиках, и вспомнила, что как-то раз (случилось это в высоком нагорье, где небольшая горная речушка выходила на заболоченное плато протяженностью около километра, где она то петляла, то преодолевала пороги, то скатывалась вниз по влажной, поросшей тростником земле, напоминая спортсмена, который разминается перед игрой) нашла кое-что, сделавшее эту зимнюю прогулку памятной.
По берегам речушки образовались прозрачные хрупкие ледяные пластинки. Некоторое время Фал бродила, счастливая, по мелководью, ломая сапогами лед и смотря, как его уносит поток. В тот день она не поднималась в горы — только прогуливалась; сапоги на ней были водонепроницаемые, а никакого альпинистского снаряжения она не взяла. Оттого, что она не делала ничего опасного или требующего физических усилий, она снова почувствовала себя ребенком.
Она подошла к месту, где речушка перетекала через пороги, скатываясь вниз, на такую же заболоченную местность, и где под стремниной образовалась небольшая заводь. Уровень воды понижался лишь на метр, и саму речушку можно было легко перепрыгнуть, но Фал запомнила и эту речушку, и эту заводь, потому что там, среди водоворотов, под плещущейся быстриной, плавало кольцо замерзшей пены.
Вода здесь была мягкой, с примесью торфа, и в горных речушках иногда образовывалась желтовато-белая пена; ее носил ветер, она попадала в тростниковые заводи, но Фал никогда не видела, чтобы пена собиралась в кольцо и замерзала. Увидев это кольцо, она рассмеялась, осторожно вошла в воду и подобрала его. Диаметром оно было немногим больше, чем расстояние между ее вытянутыми большим пальцем и мизинцем, а толщиной — несколько сантиметров. Кольцо оказалось совсем не таким хрупким, как она поначалу опасалась.
Пенистые пузыри замерзли на холодном воздухе и в почти ледяной воде, образовав нечто вроде крохотной галактики: довольно часто встречающая спиральная разновидность, как и ее галактика, та, в которой живет она. Фал крутила в руке этот хрупкий кружок из воды, воздуха и взвешенных в них химических веществ, нюхала его, пробовала на язык, смотрела сквозь него на невзрачное зимнее солнце, щелкала его пальцем, проверяя, звенит он или нет.
Потом ее маленькая замерзшая галактика начала таять на глазах; Фал видела, как ее собственное дыхание соприкасается с кольцом, оставляет краткий отпечаток ее тепла в воздухе.
Наконец она положила кольцо туда, откуда взяла, и оно снова принялось медленно вращаться в заводи, под невысокими порогами.
Именно тогда ей и пришло в голову сравнение с галактикой, и она подумала о сходстве сил, образующих то и другое — маленькое и огромное. «А что на самом деле важнее?» — подумала она, но сама смутилась при этой мысли.
Но время от времени она снова думала об этом, понимая, что одно ничуть не менее важно, чем другое. Размышляя об этом вновь и вновь, она неизменно чувствовала смущение.
Фал 'Нгистра глубоко вздохнула — ей стало немного лучше. Она улыбнулась, подняла голову, и на мгновение закрыла глаза, глядя сквозь закрытые веки на красноватое, подернутое дымкой солнце. Потом она провела рукой по своим курчавым светлым волосам и вновь спросила себя: что это за далекие, дрожащие, неясные очертания над поблескивающей водой — облака или горы?
9
МИР ШКАРА
Представьте себе необъятный поблескивающий океан, увиденный с большой высоты. Он уходит к четкой изогнутой линии на каждой из сторон горизонта, и солнце горит на миллиардах крохотных волн. А теперь представьте ровное одеяло туч над океаном, оболочку из черного бархата, подвешенного высоко над водой и тоже уходящего за линию горизонта, но, невзирая на отсутствие солнца, отражающего блеск моря. Добавьте к этой туче много тонких, острых лучей, разбросанных по основанию чернильного покрывала, как сверкающие глаза, — одиночные, парные или соединенные в большие группы, каждая из которых находится далеко-далеко от другой.
Такое зрелище открывается, когда корабль летит в гиперпространстве, точно крошечная мошка, между энергетической сеткой и реальным пространством.