Хорза подался вперед и постучал автономника по корпусу. Тот повернулся к нему лицевой стороной.
— Машина, — сказал Хорза, — мы летим на Мир Шкара. Если ты хочешь вернуться на всесистемник, то я с удовольствием спущу тебя в вакуум-провод — можешь добираться туда, как хочешь. Но если ты хоть еще раз скажешь о том, что мы должны вернуться и предстать перед справедливым судом, я вышибу к херам твои синтетические мозги. Понял?
— Как вы смеете так со мной говорить? — завопил автономник. — Сообщаю вам, что я — зарегистрированный свободный конструкт, сертифицированный в качестве разумного согласно Закону о свободной воле, принятому Объединенной администрацией нравственных стандартов Большого Вавача, и получивший полное гражданство от вавачской Гетерократии. Я почти отработал свою обязательную программу и скоро буду совершенно свободен, и меня уже приняли на курс прикладной паратеологии в университет…
— Заткни свой поганый… передатчик и слушай, что тебе говорят, — закричал Хорза, прерывая бесконечный монолог машины.
— Мы тут не на Ваваче, и мне плевать, какой ты умный и сколько у тебя специализаций. Ты на корабле и будешь подчиняться мне. Или хочешь выйти? Тогда выходи и лети к херам на то, что осталось от твоего драгоценного орбиталища. Но если ты остаешься, то будешь выполнять мои приказы. Или отправишься в металлолом.
— И это весь выбор?
— Да. Воспользуйся своей сертифицированной свободной волей и решай немедленно.
— Я… — Автономник приподнялся над столом, потом снова опустился. — Гмм-м, — сказал он, — хорошо, я остаюсь.
— И буду подчиняться всем приказам.
— И буду подчиняться всем приказам…
— Отлично…
— … в пределах разумного.
— Машина… — сказал Хорза, потянувшись к своему плазменному пистолету.
— Эй-эй, приятель! — завопил автономник. — Чего вы хотите? Я ведь не робот. — В голосе его послышалась издевка. — У меня нет кнопки отключения мыслительной функции. Я не могу выбрать опцию «не иметь свободной воли». Я легко могу поклясться, что буду выполнять любые приказы, -невзирая на последствия. Я мог бы даже присягнуть, что пожертвую жизнью, если вы попросите, но это было бы ложью ради собственного спасения. Я клянусь, что буду послушен и предан вам, как любой из членов вашей команды… как самые послушные и преданные из них. Бога ради, приятель, да пораскиньте вы мозгами — что еще можно требовать?
«Хитрый, мерзавец», — подумал Хорза.
— Ладно, — сказал он. — Полагаю, этого достаточно. А теперь…
— Но я должен предупредить вас, что, согласно условиям моего Ретроспективного конструкт-соглашения, Соглашения о программе обязательной отработки и моего Контракта найма, насильственное изъятие меня с места работы делает вас субъектом обязательной отработки до моего возвращения, а кроме того, вы рискуете быть подвергнутым гражданскому и уголовному преследованию…
— Черт тебя подери, автономник, — прервала его Йелсон. — Ты же не законодательство собирался изучать.
— Машина, я беру на себя всю ответственность, — сказал Хорза. — А теперь — затк…
— Надеюсь, вы надлежащим образом застрахованы, — пробормотал автономник.
— … нись!
— Хорза? — обратилась к нему Бальведа; он повернулся к ней, испытывая чувство облегчения. Глаза ее сверкали. Она снова облизнула верхнюю губу, потом опустила взгляд на столешницу. — А как насчет меня?
— Понимаешь, — медленно сказал он, — мне приходила в голову мысль и тебя спустить в вакуум-провод…
Он увидел, как Бальведа напряглась. Йелсон напряглась тоже, повернувшись на своем кресле лицом к нему; пальцы ее сжались в кулаки, рот приоткрылся. Хорза продолжил:
— Но от тебя еще может быть кое-какая польза. Ну и… можешь называть это сентиментальностью. — Он улыбнулся. — Но тебе придется быть паинькой.
Бальведа подняла на него глаза: в них была надежда, но также и боль, свойственная тем, кто не хочет слишком быстро проникаться надеждой.
— Надеюсь, ты поступишь так, как говоришь, — тихо сказала она. Хорза кивнул.
— Поступлю. В любом случае, я не могу просто так избавиться от тебя, прежде чем узнаю, как, черт возьми, тебе удалось спастись с «Длани Божьей».
Бальведа расслабилась и глубоко вздохнула. Когда она рассмеялась, смех прозвучал мягко. Йелсон ревниво смотрела на Хорзу, продолжая барабанить пальцами по столу.
— Йелсон, — сказал Хорза, — я прошу тебя и Доролоу увести Бальведу и… раздеть ее.
— Йелсон, — сказал Хорза, — я прошу тебя и Доролоу увести Бальведу и… раздеть ее. Возьмите ее скафандр и все остальное. — Он знал, что все смотрят на него. Брови Бальведы взметнулись вверх в наигранном недоумении. Хорза продолжал: — Я прошу вас взять медицинские приборы и сделать ей все возможные тесты, пока она будет раздетой. И обязательно убедитесь, что у нее на коже нет никаких потайных клапанов, имплантов или протезов. Используйте ультразвук, рентген, ядерно-магнитные резонаторы и все, что у нас есть. Когда закончите, найдите ей какую-нибудь одежду. А ее скафандр сбросьте в вакуум-провод вместе с любыми драгоценностями и другими личными вещами любого вида и размера, какими бы невинными они вам ни казались.
— Может, ты еще хочешь, чтобы мы ее вымыли, умастили, одели в белые ризы и посадили на каменный алтарь? — язвительно спросила Йелсон.