— Я услышала звук, — объяснила Бальведа. — Он очень характерный.
Вабслин спросил, почему взорвалось ружье Нейсина и откуда Бальведе стало известно, что это случится.
— Я бы тоже узнал этот звук, если бы не получил удар по голове, — сказал Хорза.
Он извлекал осколки щитка из лица Нейсина, разбрызгивая кожный гель в те места, из которых сочилась кровь. Нейсин был без сознания, в шоке, возможно, он умирал, но они даже не могли вытащить его из скафандра — слишком много крови свернулось между материалом скафандра и телом. Сними скафандр — кровотечение может возобновиться, и организм Нейсина не справится с кровопотерей, а пока все эти раны были надежно закупорены. Поэтому они были вынуждены оставить Нейсина как он был, словно останки человека и машины стали одним хрупким организмом.
— Что случилось? — спросил Вабслин.
— У его ружья разорвало ствол, — сказал Хорза. — Пули, видимо, были отрегулированы на взрыв при очень слабом ударе и стали срабатывать от ударной волны, порожденной предыдущими пулями. А поскольку он продолжал стрелять, фронт волны переместился в ствол его оружия.
— В ружьях есть особые датчики, чтобы предотвращать это, — добавила Бальведа, сморщившаяся, когда Хорза вытаскивал осколок щитка из глазницы Нейсина: чужая боль эхом отдалась в ней.
— В ружьях есть особые датчики, чтобы предотвращать это, — добавила Бальведа, сморщившаяся, когда Хорза вытаскивал осколок щитка из глазницы Нейсина: чужая боль эхом отдалась в ней. — Видимо, его датчик не работал.
— Я ему говорила — не покупай это ружье, уж слишком оно дешевое, — сказала Йелсон. Она подошла к Хорзе и встала рядом с ним.
— Вот бедняга, — сказал Вабслин.
— Еще двое покойников, — воскликнул Авигер. — Надеюсь, вы довольны, господин Хорза. Надеюсь, вы удовлетворены тем, как ваши «союзники»…
— Авигер, — спокойным голосом сказала Йелсон, — заткнись.
Старик несколько мгновений смотрел на нее, потом поплелся прочь, остановился перед Доролоу и уставился на нее.
Из-за пандуса сзади выплыл Унаха-Клосп.
— Этот идиранин там, наверху, — сказал он высоким голосом, выдававшим его легкое удивление, — он жив. На нем лежит тонны две-три всякого железа, но он все еще дышит.
— А другой? — спросил Хорза.
— Понятия не имею. Не хотел подходить слишком близко — там такой бедлам.
Хорза оставил Нейсина на попечение Йелсон и пошел по усеянной осколками платформе к обломкам мостика над хвостом поезда.
Он шел с обнаженной головой — шлем был разбит, а у скафандра вышли из строя антиграв и источник питания, а также большинство детекторов. Освещение все еще работало на резервном аккумуляторе, функционировал и маленький экран репитера на запястье. Масс-детектор был поврежден, и по экрану на запястье, когда Хорза попытался подключить его к детектору, пошли сплошные помехи — детектор практически не видел и реактора.
Ружье Хорзы все еще действовало, хотя теперь в нем уже не было нужды.
Он остановился у основания пандуса и почувствовал тепло остывающих металлических опор, по которым прошелся лазерный огонь. Он глубоко вздохнул и полез наверх — туда, где лежал идиранин, массивная голова которого виднелась среди обломков, зажатая между двумя уровнями пандуса. Идиранин медленно повернулся и посмотрел на Хорзу; одна его рука напряглась, и обломки, под которыми он лежал, зашевелились и затрещали. Потом воин выпростал руку из-под искореженного металла и отстегнул поврежденный шлем, который тут же свалился на пол. На мутатора уставилось крупное седлообразное лицо.
— Поздравляю с днем сражения, — тщательно выговорил Хорза по-идирански.
— Ого, — загрохотал идиранин, — малыш говорит на нашем языке.
— Я даже на вашей стороне, хотя ты, вероятно, мне и не поверишь. Я из разведывательного отдела Первого морского домината, служу под командованием кверла Ксоралундры. — Хорза сел на пандус почти вровень с лицом идиранина. — Меня прислали сюда попытаться захватить Разум, — продолжил он.
— Правда? — сказал идиранин. — Жаль. Кажется, мой товарищ его уничтожил.
— Да-да, я уже слышал об этом, — сказал Хорза, направляя лазерное ружье в крупное лицо, зажатое между двумя металлическими плитами. — А еще вы «уничтожили» несколько мутаторов там, на базе. Я тоже мутатор. Именно поэтому наши общие хозяева и послали меня сюда. Почему вы убили моих одноплеменников?
— А что еще мы могли сделать, гуманоид? — нетерпеливо сказал идиранин. — Они были препятствием на нашем пути. Нам нужно было их оружие. Они бы попытались остановить нас. А запереть и охранять их у нас не было сил.
Говорил идиранин с трудом — ему приходилось бороться с грузом, давившим на его туловище и грудную клетку. Хорза нацелил ружье прямо в лицо идиранину.
— Ты, злобная тварь, я сейчас разнесу твою паршивую голову.
— Сделай милость, карлик. — Идиранин улыбнулся, двойной ряд его жестких губ растянулся. — Мой товарищ уже погиб с честью. Квайанорл начал свой долгий путь в Верхний мир. Я пленен, но в то же время я победитель, и ты предлагаешь мне утешение выстрела. Я не закрою глаз, гуманоид.
— Тебе это не потребуется, — сказал Хорза, опуская ружье.
Он посмотрел сквозь полумрак станции на тело Доролоу, потом на слабый — из-за дыма — свет вдалеке. Там, в носовой части, слабо мерцала кабина машиниста, освещая пустой участок пола, где прежде находился Разум. Хорза повернулся к идиранину: