— Черт возьми, хватит уже болтать, давайте спускаться, — нетерпеливо сказала Йелсон, оглядев остальных.
Авигер пожал плечами.
— Если мой антиграв откажет из-за хлама, который на меня нагрузили… — начал было автономник. Голос его звучал приглушенно оттого, что на нем стоял поддон с грузом.
— Если ты бросишь вниз этот хлам, то сам отправишься следом за ним, поняла, машина? — сказал Хорза. — Лучше побереги энергию для движения, чем тратить ее на разговоры. Иди за мной и держи дистанцию в пятьсот — шестьсот метров. Йелсон, побудешь здесь, пока мы не откроем двери? — (Йелсон кивнула.) — Остальные идут за автономником. Не сбивайтесь в кучу, но и не слишком разбегайтесь. Вабслин, оставайся на том же уровне, что и машина, и держи наготове гранаты. — Хорза протянул руку Бальведе: — Мадам?
Он прижал к себе Бальведу, и та встала на подъемы его ног, спиной к нему. Хорза шагнул в шахту, и они стали спускаться в черноту.
— Встретимся внизу, — раздался голос Нейсина в динамиках шлема.
— Мы спускаемся не до самого низа, Нейсин, — вздохнул Хорза, перехватывая руку на талии Бальведы. — Нам нужен уровень основной системы. Там и встретимся.
— Хорошо. Договорились. Как скажешь.
Они спустились без всяких происшествий, и на пятикилометровой глубине Хорза не без труда открыл нужные им двери.
На спуске они с Бальведой обменялись лишь несколькими фразами, приблизительно через минуту после начала движения.
На спуске они с Бальведой обменялись лишь несколькими фразами, приблизительно через минуту после начала движения.
— Хорза?
— Что?
— Если начнется стрельба… оттуда снизу или случится еще что-нибудь и тебе придется отпустить… ну, то есть бросить меня…
— Что, Бальведа?
— Убей меня. Я говорю серьезно. Пристрели меня. Лучше так, чем лететь все эти километры.
— Ничто, — сказал Хорза после минутного размышления, — не доставит мне большего удовольствия.
Прижавшись друг к другу, как любовники, они погрузились в холодное каменное молчание черной глотки туннеля.
— Черт побери! — вполголоса сказал Хорза.
Они с Вабслином стояли в помещении, соседствующем с темным гулким сводчатым залом станции номер четыре. Остальные ждали снаружи. Фонари на скафандрах Хорзы и Вабслина освещали пространство, напичканное электрическими рубильниками. На стенах повсюду висели экраны и панели управления. По потолку и стенам вились толстые кабели, металлические крышки прикрывали люки в полу, где тоже было полно всякой электрической оснастки.
В помещении пахло горелым. Над обуглившимися и расплавленными проводами виднелся черный сажистый шрам, впечатанный в стену.
Они почувствовали этот запах еще на пути из туннелей, соединявших лифтовую шахту со станцией. Хорза, вдыхая, чувствовал, как желчь подступает ему к горлу. Запах был легким и вряд ли мог вывернуть наизнанку даже слабый желудок, но Хорза знал, что означает это зловоние.
— Думаешь, мы сможем это исправить? — спросил Вабслин.
Хорза покачал головой.
— Видимо, нет. Такое случилось как-то раз во время ежегодных испытаний, когда я был здесь. Мы включили рубильники не в той последовательности и сожгли эти же кабели. Если они совершили ту же ошибку, то повреждения на более глубоких уровнях должны быть еще серьезнее. Чтобы их ликвидировать, потребуются недели. — Хорза покачал головой. — Черт!
— А у этих идиран хватило смекалки, чтобы докумекать до всего этого, — сказал Вабслин, открывая щиток своего шлема и с трудом засовывая под него руку, чтобы поскрести голову. — То есть я хочу сказать — чтобы добраться досюда.
— Да, — сказал Хорза, пнув большой трансформатор. — Смекалки у них в избытке, черт бы их драл.
Они наскоро осмотрели комплекс станции, потом снова собрались в основном зале, где обступили масс-детектор, снятый Вабслином с «Турбулентности чистого воздуха». Довести детектор до ума Вабслин не успел, и тот был обвешан проводами и световодами, торчащими из его верхушки, а экран, выдранный из консоли в пилотской кабине, был подключен к датчику напрямую.
Экран загорелся. Вабслин принялся нажимать на клавиши пульта. Появилась схематическая голограмма — сфера с изображенными в перспективе тремя осями.
— Это около четырех километров, — сказал Вабслин. Казалось, он обращается к детектору, а не к людям, стоящим вокруг. — Попробуем восемь…
Он снова принялся жать на клавиши. Число линий на осях удвоилось. На краю экрана засветилось слабое нечеткое пятнышко.
— Это оно? — спросила Доролоу. — Оно вот здесь?
— Нет, — ответил Вабслин, продолжая стучать по клавишам, чтобы сделать пятно четче. — Плотность маловата.
Вабслин еще раз удвоил дальность действия, но на экране остался только одиночный след, теряющийся в хаосе линий.
Хорза оглянулся, пытаясь сориентироваться относительно сетки на экране.
— А может эта штуковина реагировать на урановый реактор?
— Вполне, — ответил Вабслин, кивая.
— Те волны, что мы испускаем, будут искажаться источником радиации. Поэтому дальность действия прибора ограничена тридцатью километрами. Из-за всего этого гранита. Да, если тут есть реактор, хотя бы и старый, он проявится, когда волны детектора дойдут до него. Но проявляться он будет вот так — в виде пятнышка. Если Разум имеет только пятнадцать метров в длину и весит десять тысяч тонн, то пятно будет очень ярким. Как звезда.
— Понятно, — сказал Хорза. — Возможно, это всего лишь реактор на самом глубоком сервисном уровне.