вы ищете машину, спасшуюся бегством.
— Ого-го, — сказала Бальведа и отвернулась, пряча улыбку и прикрывая рот рукой.
— Черт! — сказала Йелсон.
— Похоже, наш бог совсем не так уж глуп, — глубокомысленно произнес Унаха-Клосп.
— Да, — резко ответил Хорза. Притворяться, похоже, было бессмысленно. — Да, ищу. Но я думаю…
вы можете войти.
— Что? — сказал автономник.
— Ура! — прокричала Йелсон, скрестив руки на груди и опираясь спиной на переборку.
Вернулся Нейсин и застыл в дверях, увидев слова на экране.
— Как быстро все решилось, — сказал он, обращаясь к Йелсон. — Что он ему сказал?
Йелсон в ответ только покачала головой. Хорза почувствовал, как напряжение отпустило его. Он прочел каждое из слов на экране в отдельности, словно опасаясь, что в коротком послании каким-то образом может скрываться отказ. Он улыбнулся и сказал:
— Спасибо. Мы все можем спуститься на планету?
вы можете войти. здесь смерть. вы предупреждены.
— Какая смерть? — спросил Хорза. Напряжение вернулось: слова Дра'Азона о смерти пугали его. — Где смерть? Чья?
На экране снова произошли перемены. Первые две строчки исчезли, осталось только:
вы предупреждены.
— Что-то не нравится мне его тон, — медленно сказал Унаха-Клосп.
После этого все слова исчезли. Впереди — менее чем в стандартном световом годе — ярко светило солнце системы Мира Шкара. Хорза проверил цифры на навигационном компьютере, когда его экран вместе с остальными вернулся в рабочее состояние, отображая числа, графики, голограммы. После этого мутатор облегченно откинулся к спинке кресла.
— Значит, нас ничто не тронет? — спросил Нейсин.
Хорза уставился на экран, где был виден только желтый карлик, яркая немигающая точка в центре, — планеты еще не появились. Он кивнул.
— Ничто. По крайней мере, ничто снаружи.
— Отлично. Пожалуй, я это отпраздную стаканчиком. — Нейсин кивнул Йелсон и бочком протиснул свое худое тело в дверь.
— Как ты думаешь, это разрешение распространяется только на тебя или на всех нас? — спросила Йелсон. Хорза, не сводя глаз с экрана, покачал головой.
— Не знаю. Мы встанем на орбиту, а оттуда, перед тем как попытаться спустить «ТЧВ», свяжемся с базой мутаторов. Если господину Адекватному это не понравится, он даст нам знать.
— Значит, ты решил-таки, что оно мужского рода, — сказала Бальведа.
А Йелсон спросила:
— А почему не связаться с ними сейчас?
— Мне не понравились все эти разговоры о смерти. Хорза повернулся к Йелсон; Бальведа стояла рядом с ней. Автономник опустился и теперь парил на уровне человеческих глаз. Хорза посмотрел на Йелсон. — Простая мера предосторожности. Не люблю сразу раскрывать все карты. — Он перевел взгляд на Бальведу. — Последнее регулярное сообщение с базы на Мире Шкара должно было быть отправлено несколько дней назад. Тебе, видимо, неизвестно, было ли оно принято, — сказал Хорза, ухмыляясь и глядя на Бальведу так, что было ясно: он не ждет от нее ответа — по крайней мере, правдивого.
Та опустила глаза в пол, потом изобразила что-то вроде пожатия плечами и, подняв глаза, встретила взгляд Хорзы.
— Известно, — сказала она. — Оно не было передано вовремя.
Хорза сверлил ее глазами. Бальведа выдержала его взгляд. Йелсон смотрела то на Хорзу, то на Бальведу. Наконец автономник Унаха-Клосп сказал:
— Откровенно говоря, все это не вызывает доверия. Я бы посоветовал… — Он смолк, заметив, как Хорза глядит на него. — Гммм, — сказал он, — впрочем, это не имеет значения. — Он поплыл к двери и исчез за ней.
— Кажется, все в порядке, — сказал Вабслин, не обращаясь ни к кому в отдельности, и отодвинулся от консоли, кивая сам себе. — Корабль снова работает нормально. — Он повернулся, улыбаясь трем остальным.
Они пришли за ним. Он был в гимнастическом зале — играл в плавбол. Он думал, что там он в безопасности, в окружении друзей, которые были повсюду (казалось, они несколько секунд парили в воздухе перед ним, как рой мух, но он, рассмеявшись, распугал их, схватил мяч, бросил его и заработал очко).
Он думал, что там он в безопасности, в окружении друзей, которые были повсюду (казалось, они несколько секунд парили в воздухе перед ним, как рой мух, но он, рассмеявшись, распугал их, схватил мяч, бросил его и заработал очко). Но они пришли за ним туда. Он увидел, как они идут. Их было двое — они появились из дверей, вделанных в узкий камин внутри ребристой сферы гимнастического зала. На них были бесцветные плащи, и они шли прямо на него. Он попытался отплыть в сторону, но его энергетическое снаряжение отключилось. Он застыл в воздухе, не в силах никуда двинуться. Он попытался плыть в воздухе, выбраться из антигравитационника, чтобы бросить в них это снаряжение, может быть, ударить их, задержать, уйти от них подальше, но тут они схватили его.
Никто из окружавших его людей, казалось, не заметил этого, и он вдруг понял, что никакие они не друзья, и он даже не знает никого из них. Его взяли за руки, и через мгновение (эти двое вроде бы никуда не двигались, но в то же время заставили его почувствовать, что превратили невидимый уголок в место, которое всегда было там, хотя и не на виду) они оказались в неосвещенном пространстве. Когда он отвернулся, их бесцветные плащи стали видны в темноте. Он был бессилен, заперт в камне, но мог видеть и дышать.