— Да и откуда ты мог о них слышать, — пробурчал Ксоксарле. — Мы их уничтожили.
Йелсон смотрела на Хорзу, который разглядывал что-то на полу у двери, ведущей назад на станцию. Не сводя с него взгляда, она спросила:
— Что ты там нашел?
Хорза покачал головой, поднял что-то с полу, замер.
— Я думаю, это насекомое, — недоуменно протянул он.
— Ух ты, — сказала Йелсон без всякого интереса. Бальведа подошла к Хорзе — посмотреть, что он там нашел, Йелсон продолжала держать ее под прицелом. Хорза покачал головой, глядя на ползущее по полу насекомое.
— Что это за чертовщина? — сказал он. Йелсон нахмурилась, услышав его слова, — паническая нотка в его голосе вызвала у нее беспокойство.
— Может, это мы принесли его сюда на себе? — сказала Бальведа, поднимаясь. — Подвезли на паллете или на чьем-нибудь костюме.
Наверняка.
Хорза изо всей силы опустил кулак на крохотное существо и раздавил его, впечатав в темную породу. Бальведа удивленно посмотрела на мутатора. Хорза уставился на пятно, оставшееся на полу, протер свою перчатку, потом поднял извиняющийся взгляд.
— Прошу прощения, — явно смущаясь, сказал он Бальведе. -… Вспомнил об этой мухе на «Целях изобретений»… Помнишь — она оказалась одним из твоих ручных зверьков?
Он встал и быстрым шагом направился на станцию. Бальведа кивнула, глядя на маленькое пятно на полу.
— Что ж, — сказала она, выгнув бровь, — это был один из способов доказать его невинность.
Ксоксарле увидел, как три гуманоида — два из них женского пола — возвращаются на станцию.
— Ну что, карлик, ничего? — спросил он.
— Очень много чего, командир отделения, — ответил Хорза, подходя к Ксоксарле и проверяя провода.
Ксоксарле усмехнулся.
— Они все еще слишком туги, союзничек.
— Ай-ай, — сказал Хорза. — Выпусти из себя побольше воздуха.
— Ха-ха, — рассмеялся Ксоксарле, подумав, что гуманоид мог догадаться о его хитростях. Но тот отвернулся и сказал старику-часовому:
— Авигер, мы идем в поезд. А ты составишь компанию нашему другу. Постарайся не уснуть.
— Уснешь тут — он все время чего-то бормочет, — проворчал старик.
Хорза, Йелсон и Бальведа вошли в поезд. Ксоксарле продолжил свой монолог.
В одном из отделений поезда имелись подсвеченные экраны-карты, на которых можно было увидеть, как выглядел Мир Шкара во время строительства Командной системы, — города и государства на континентах, цели в одном из государств на одном из континентов, ракетные шахты, воздушные базы и военно-морские порты, принадлежащие создателям Системы в другом государстве на другом континенте.
Были показаны и две ледяные шапки, но вся остальная часть планеты представляла собой степи, саванны, пустыни, леса и джунгли. Бальведа захотела остаться и посмотреть на карты, но Хорза потащил ее дальше — в другую дверь, в направлении головы поезда. Выходя, он выключил подсветку за экранами-картами, и ярко-синие океаны, зеленые, желтые, коричневые и оранжевые лоскуты земли, синие реки, красные города, а также ниточки коммуникаций медленно погрузились в серую темноту.
Ой-ой.
В поезде есть еще кто-то. Кажется, трое. Идут сзади. Что теперь?
Ксоксарле вдыхал и выдыхал воздух, разминал мускулы, и провода соскальзывали по кератиновым пластинам. Он прекратил делать это, когда старик подошел поближе и посмотрел на него.
— Тебя зовут Авигер, так?
— Так меня называют, — ответил старик.
Он стоял, разглядывая идиранина: ступни Ксоксарле с их тремя плитообразными пальцами, затем округлые лодыжки, пухлые коленные чашечки, массивный таз, плоская грудь и, наконец, громадная седловидная голова с широким лицом, наклоненным и взирающим на человека внизу.
— Боишься, что я сбегу? — прогремел Ксоксарле. Авигер пожал плечами и покрепче сжал ружье.
— Какая мне разница? — сказал он. — Я тоже пленник. Этот сумасшедший всех нас завел сюда. Я хочу вернуться. Это не моя война.
— Очень разумный подход, — сказал Ксоксарле. — Мне бы хотелось, чтобы побольше гуманоидов понимали, что — их, а что — не их. Особенно когда речь идет о войнах.
— Эй, я так думаю, что твои одноплеменники ничуть не лучше.
— Скажем так: они другие.
— Можешь говорить что хочешь. — Авигер снова оглядел тело идиранина и, обращаясь к груди Ксоксарле, сказал: — Мне бы хотелось, чтобы каждый занимался своими делами.
Но я не вижу никаких перемен. Все это закончится слезами.
— Я думаю, ты здесь совсем не на своем месте, Авигер. — Ксоксарле медленно, с умным видом кивнул.
Авигер, не поднимая глаз, пожал плечами.
— Я думаю, никто из нас здесь не на своем месте.
— Отважные всегда на своем месте там, где они решают быть. — В голосе идиранина послышалась резкая нотка.
Авигер посмотрел вверх, на широкое темное лицо.
— Если ты так считаешь — твое дело.
Он отвернулся и пошел к паллете. Ксоксарле смотрел на него и быстро подергивал грудью, напрягая и расслабляя мускулы. Провода сползли еще ниже; он почувствовал, как путы на одном запястье чуть ослабли.
Вагоны набирали скорость. Он смутно видел органы управления и экраны перед собой, а потому перевел взгляд на огни, светившие со стен туннеля. Поначалу они двигались мимо боковых окон широкой кабины машиниста не спеша — скорость их движения даже уступала частоте его дыхания.