— Браво, — согласился Ланкастер и сделал большой глоток. — Ваше красноречие, Андрей! Пью за то, чтоб вы поскорее оказались в Сенате.
— Упаси Господи! Так что же, Ярослав: будем считать, что мы договорились? Разумеется, если вам потребуется наша помощь, мы сделаем все, что в наших силах. От вас хотелось бы ждать того же.
— Само собой… признаться, я благодарен вам, джентльмены. У меня не было уверенности… Что ж, будем на связи.
Оказавшись в коридоре, Андрей и Виктор посмотрели друг на друга и молча двинулись к выходу в сад. Охранник у дверей привычно вытянулся в струнку.
— И не надо выставлять меня букой перед женщинами, — заметил Огоновский, подходя к знакомой скамье.
-Никогда более, — засмеялся Ланкастер. — Но ответьте-ка мне честно: вы ведь тоже почувствовали, что Чандар чего-то недоговаривает?
Андрей задумчиво помахал в воздухе сигаретой.
— Он вообще мог ни о чем перед нами не отчитываться, не так ли? Однако же почему-то завел весь этот непонятный разговор.
— Ну, я допускаю, что он действительно хотел согласовать с нами вопрос продолжения изысканий. Ведь он в курсе ситуации с Осайей.
— Он хотел свалить на нас часть какой-то своей ответственности, — поморщился Огоновский. — Это я говорю вам как политик. А вот какой именно, мы пока не знаем. Да и не узнаем, если сам он не соизволит поделиться информацией. Мы в дурной игре, мой генерал: вопросы здесь задает только он!..
В кармане у Ланкастера призывно булькнуло и он, нахмурившись, коснулся едва заметной кнопки на вороте комбеза. Вокруг его головы неярко моргнули фиолетовые искорки аудиосферы. Огоновский чуть отстранился, с тревогой глядя на беззвучно двигающиеся губы гренадера. Вот фиолетовые светлячки блеснули еще раз.
— Легок на помине, — произнес Ланкастер.
— Легок на помине, — произнес Ланкастер. — Это Осайя… прилетел утром и сейчас ждет нас во дворце наместника. Поехали, Андрей.
Глава 4
Расторопный наместник, очевидно, успел отдать соответствующие приказания страже: едва танк оказался на площади, как из распахнувшихся дверей дворца тут же выскочили полтора десятка гвардейцев и, построившись, согнулись носами вниз. К остановившейся наконец машине подбежали два молодых офицера.
— Почтительнейший Сын ожидает своих досточтимых гостей в Кабинете Уединенных Размышлений! — выпалил один из них, восторженно сверля прибывших глазами.
— Умм, — еле сдержал хохот Ланкастер.
— Веди нас, юноша, — распорядился Огоновский и добавил, незаметно щелкнув выключателем транслинга: — Бывает и так, друг мой.
Ланкастер, уже справившийся с собой, ответил ему столь величавым кивком, что Андрею пришлось отвернуться в сторону.
Лифт остановился на третьем этаже. Юный офицер выбежал в коридор и, смешно пятясь, приоткрыл высокую, украшенную резьбой деревянную дверь. Снова развеселившийся Андрей поймал себя на желании протянуть ему мелкую монету.
Владыка и наместник коротали время за бутылкой с какой-то мутной желтой жидкостью. При виде вошедших Мокоро по привычке заморгал глазами, но тут же пришел в себя и с радушием придвинул к столу пару стульев.
— Доброе утро, — встал навстречу гостям Осайя. — Вы завтракали?
— Спасибо, все в порядке, — кивнул Огоновский.
— Тогда… Мокоро, распорядись, чтобы нам подали свежий иркех и сладости. У нас есть новости, господа генералы.
Наклонившись, Осайя пошарил под столом и вытащил большой портфель из толстой лакированной кожи швами наружу. Щелкнула золоченая пряжка.
— Вот, — Почтительнейший Сын выложил на столешницу пару сероватых листов с текстом, крупно отпечатанным жидковатой красной краской. — Это появилось в городе нынешней ночью.
— Хм, — Ланкастер придвинул один из листов к себе и достал из поясной сумки черную планку сканера. — У вас еще не все разучились читать?
— Разумеется, нет! — поднял брови Осайя. — Храмовое образование получают все, как и прежде. Как же иначе учить священные свитки? Их положено знать наизусть!
— Ах, вот как? Прошу прощения, я действительно не в теме… — Ланкастер провел по листу сканером и переключил аппарат на проекцию.
По темному дереву столешницы побежали белые буквы перевода.
«Возрадуемся, братие! Возрадуемся, ибо пришел Час Исполнения! Скоро, скоро прибудут из светлой дали, скрытой от взора человеческого, Братья, Познавшие Службу! Прибудут те, кто зрел Отцов наших воочию, Служа им, как Завещано было, и поведут нас с собой на битву с Презревшими Суть и Смысл, дабы мы, братие, очистились в Исполнении своем!
Прибудут они в мощи невиданной, числом немеряным, в правде своей великолепны, в Службе усердны. Готовьтесь к встрече, братие, ибо тот, кто в Сыновнем Долге тверд, тот и встанет, а прочие — падут навеки. Готовьтесь к битве, братие, ибо кончилась ночь, и пришел срок отринуть соблазн. Те же, что зовут себя Почтительными, а на деле и Отцов забыли, и в Долг свой плюют — падут, подобно листве осенней, и растоптаны будут, и сгниют до весны, и прах тот гнилостный новой жизни не даст. Вставайте на бой, братие, Отцов поминая и словом и мечом своим.
Вставайте на бой, братие, Отцов поминая и словом и мечом своим.
Близится наш Час, братие, идут за нами Отцы! «