— Я уже все поняла, — мягко ответила ему Суинни. — Сюда, так?
— Не совсем… — Огоновский вздохнул и подошел к унитазу. — Очевидно, ваш мир еще не смог подойти к тому уровню развития машинерии, что… черт! Да, в конце концов, садитесь сюда, потом нажмите вот эту кнопку и поставьте жопу под струю — а потом отсюда вылезет полотенце. Мыть руки -вот! Будь оно все проклято! Я в гробу видел всю эту хрень!.. Какого дьявола! Целый генерал!.. нет, я завернусь с этого цирка!..
Толкнув дверь, он уперся в бронированную грудь Ланкастера и сник.
— Я отправил владыку к наместнику, — доложил тот. — Под охраной, разумеется. Что у вас там такое, док?
— А, — махнул рукой Огоновский. — Ерунда. Чужому поссать стукнуло. Уж чему меня учили, так вот не этому. И практики, как понимаете, ноль. Она тут такое несла…
— Просто транслинги не справлялись, — подал голос Чандар. — Но это ерунда. Вот чем ее кормить?
— Тем же, чем и нас, — твердо заявил Белласко. — Ну разница во вкусах, возможно…
— Вы ручаетесь, коллега? — повернулся к нему Андрей.
— Ну, разумеется! Покойников мы дважды гоняли через ринг-сканер, так что я даже могу представить…
— Хватит, — махнул рукой Чандар. — Хватит. Уже и так всем дурно. Мастер Белласко, распорядитесь начет релакс-рум, охрану «вслепую», по моей команде, и туда же — воду, витаминные напитки, на ваше усмотрение. Трупы -прямо сейчас. Одного придется лишиться. Милорд, — он повернулся к Ланкастеру, — не сочтите за свинство, но вам придется взять на себя дрова. Может быть, ее устроит двор, а может, придется ехать. Возьмите это на себя. Я понимаю, что вам не в масть вшивому унтеру приказывать, но вы сами знаете где мы и что мы…
— Без вопросов, — кивнул Ланкастер. — Сейчас я сам решу насчет релакс-рум, а потом… когда, если конкретнее?
— Возможно, на ночь. Кем были их предки, Виктор? Ночными хищниками?
— Вы правы, флаг-майор. Я возьму все это на себя. И от себя же…
Он сделал паузу, глядя на Чандара. Тот был в своем праве, и предъявлять ему какие-либо претензии не имело смысла: есть строй, а есть — некая «сверхчрезвычайная» ситуация, в которой все они находятся не далее чем сейчас. И Чандар тут хозяин, а значит — уинг-генерал Десанта будет приказывать бывшим уже унтерам. Гражданским охранникам. Лично. Лично!
— Я хотел бы присутствовать при разговоре с леди Суинни, — договорил наконец Ланкастер.
— Я не думал, что ваша милость настолько не доверяет нашей маленькой компании, — брезгливо вздернув губы, ответил Чандар.
Хватанув ртом воздух, Ланкастер вышел в коридор. Его правая рука сжалась в кулак — тихонько рыча, он разомкнул защелки на доходившей до локтя краге и содрал с себя чешуйчатую тяжелую перчатку.
Его правая рука сжалась в кулак — тихонько рыча, он разомкнул защелки на доходившей до локтя краге и содрал с себя чешуйчатую тяжелую перчатку. Он прошагал по фальшивому паркету: высокий, тонкий, как древний минарет, по спине колотилась тяжелая пепельная коса, едва слышно тявкал на левом бедре меч.
— Вот что, малый, — сообщил он начальнику смены охраны — тот был из гренадеров и смотрел Виктору в глаза, — У нас тут сложная ситуация. Релакс-рум-пятый закрывается до моего распоряжения. Охрану я беру на себя. Ваше же дело: ставим «двойку» от точки распоряжения.
Начальник смены посмотрел на часы.
— Слушаюсь, ваша милость, — кивнул он. — Двойной караул по всем участкам. Разрешение на открытие огня?
— Ни в коем разе — может подскочить владыка. Поставьте готовность один. Но не более, ясно? Далее… мне нужны дрова. Куба два, я думаю.
— Дрова?! — изумился начальник смены.
Ланкастер не имел привычки орать на подчиненных. Более того, он считал, что кричат перед строем только недоноски, окончившие свои славные Академии по недосмотру педагогов. Дебилы, короче. Такие погибли почти все, и — ура Ее Величеству Удаче.
Поэтому он вздохнул.
— К сожалению, да. Куба два, а то и три. И вот еще что. Нормальных дров мы тут не найдем, стало быть, ну ветки, что ли. И вот еще что: сразу они не загорятся. Найдите хоть пару литров того дерьма, на котором ездят местные автомобили. Как оно, бензин, что ли?
— Продукт перегонки нефти, ваша милость. У нас немного есть. Воняет жутко…
— Мне, малый, насрать, как оно воняет. Литров пять мне заготовь. Вопросы?
— Слушаюсь, ваша милость! — гаркнул недавний лейтенант, получивший свой офицерский меч через час после подписания перемирия — такой же, как и миллионы иных унтеров, прошедших через страшную войну, умудрившихся дожить до мира и обрести высший статус признания — офицерский чин вкупе с коротким римским гладиусом в серебряных ножнах, к гарде которого прицеплен был на золотом тросике орел легиона — встал на вытяжку перед давно забытым генералом. Ему никогда не случалось служить под его началом. Но власть, отчетливо модулируемая в голосе гиганта-гренадера, заставила начальника смены охраны немедленно принять к исполнению все услышанное.
Суинни вышла из странного туалета только после того, как тщательно застегнула на себе полетный комбинезон. Ей было немного мокро — она так и не решилась полностью воспользоваться удивительной гигиенической техникой этих лусси — но это уже не было важно. Они ждали ее с неожиданным для нее чувством: каждый, казалось, готов был броситься ей на помощь. Ощущение этого — ощущение того, что безволосые — или почти безволосые — чужаки, ждут ее, ждут с терпением и несколько забытым ею благородством духа живого, повергло Суинни в шок.