— Давайте без проклятий, тем более что дело куда серьезнее, чем вам думается сейчас, — сказал он. — Здесь ведь вопрос нешуточный. Вы думаете, я стал бы вызывать вас просто так? Вы ошибаетесь, почтенный Уэнни, вы ошибаетесь… мы тут рассмотрели ваш вопрос в подробностях. И пришли к очень неутешительным для вас выводам. Видите ли, наличие или отсутствие доказательств в данном случае не играет особой роли. Нда-да… Неважно, станет ли она выкручиваться на процессе, не станет — никакой разницы.
Видите ли, наличие или отсутствие доказательств в данном случае не играет особой роли. Нда-да… Неважно, станет ли она выкручиваться на процессе, не станет — никакой разницы. Важно только то, что на вашем — вы меня понимаете, не так ли? — уровне, любые порочащие вас инсинуации способны крайне негативно повлиять на престиж государственных институций в целом. Особенно в свете скорого вашего повышения по службе. И об этом, как видите, нас уже тоже уведомили… Или вы предполагаете, что нам удалось бы сделать процесс закрытым? А на каком, почтенный Уэнни, основании?
Каннахан побледнел. До него наконец стало доходить, зачем его вызвали к судье такого ранга, а потом еще и мариновали все утро в приемной.
«Это скандал, — вихрем пронеслось в его голове, — это такой скандал, что — плевать уже на повышение, — за криками моей сученьки потянется шлейф «бесед с начальством», и о спокойной жизни придется забыть надолго. А в худшем случае — вообще уволят без пенсии. Тогда что? Тухлой рыбой торговать?»
— Что же я могу сделать? — медленно спросил Каннахан.
— Ехать к ней, — сочувственно вздохнул судья, — и пытаться договориться. На вашем месте, почтенный Уэнни, я отдал бы ей все, что она хочет. Я понимаю ваше положение, я понимаю, насколько это все унизительно, но — деньги всегда можно заработать. Пройтись пешком по морю — не знаю, не видел. А вы сейчас именно в такой ситуации.
— Завтра мне предстоит обсуждение чрезвычайно важного решения, — процедил Каннахан. — А она живет не так уж близко. И самолеты туда не летают…
— Но к утру вы все равно успеете вернуться, — мягко заметил судья. — А в таком деле, как ваше, я не стал бы медлить. О, конечно, не вашей супруге назначать дату слушания, но поверьте моему жизненному опыту, почтенный Уэнни: а если она придумает еще какую-то гадость? Ведь кто-то же подсказал ей эту? Сдается мне, с ней теперь работает опытный крючкотвор! А время — против вас.
— Ладно, — Каннахан сдался, — сегодня, если я не ошибаюсь, ничего случиться не должно… я дам вам ответ завтра. Это нормально?
— Буду ждать, — судья встал и вежливо указал рукой на дверь.
— Два варианта, — сказал Уэнни своему ходатаю, когда они вышли из пыльного здания суда на улицу, — либо застрелиться, либо отдать ей все на свете.
— Судья прав, — вздохнул ходатай. — Вам могут влепить «потерю чести меча», а это хуже любых финансовых потерь. После увольнения со службы вас даже школьным учителем не возьмут. Я поеду с вами, если вы не возражаете…
— Буду очень признателен.
Не успел он устроиться на сиденье своей машины, как завопил служебный радиотелефон. Каннахан в тревоге сдвинул брови. Ему показалось, что он застудил спину…
— Штаб-курьер Хриску, — донесся издалека тонкий юношеский голосок. — Ваше превосходительство, если вас сегодня уже не будет, разрешите мне отлучиться сегодня со службы? У меня завтра пересдача по делопроизводству…
— Да хоть в бездну, — выдохнул Каннахан. — Иди куда хочешь!!!
Прежде чем положить на место трубку, он перещелкнул клавишу, вырубая телефон вовсе.
— Нет меня! — рявкнул он. — Нет! Повесился!
Через полчаса его автомобиль вырвался из толчеи города и, набирая скорость, помчался на юго-запад.
* * *
Комбинезон, выданный ему дежурным интендантом базы, слегка давил в талии, но на такую ерунду Элг не обращал внимания, понимая, что униформа десантника никак не рассчитывается под расползающиеся от вина фигуры.
Уже второй час он бродил с лупой в руке по хрустким от старости синим чертежам Трандарского стартового комплекса. Под высоким потолком совещательного зала оперативного отдела, между трех ярких белых плафонов медленно вращался вентилятор, не столько добавляющий прохлады, сколько тревожащий насекомых, которые то и дело пытались приземлиться среди желтой чехарды тонких линий схемы.
Как он и предполагал, упрятанная в толще горы резервная АЭС имела два входа: основной туннель с проложенными по нему рельсами сервисной узкоколейки, и боковой рукав на западном склоне — к нему вела крутая асфальтированная дорога. На первый взгляд задача казалась несложной. Два десятка бойцов могли блокировать запасной выход, остальные же, пробившись по сервисному туннелю к двум могучим подъемникам, опускавшим людей и оборудование вниз, выводили из строя турбинный зал на минус третьем уровне, а потом, снова поднявшись наверх, минировали главный пост управления.
Элг выпрямился — сразу заныла спина, — бросил на бумаги лупу и отошел к открытому окну.
— Уходить будем через основной туннель, — произнес он. — Я думал про аварийный, да, но где у нас гарантия того, что он не завален каким-нибудь дерьмом? А вырвавшись, сразу по склону вниз, и в долину. Вертолеты должны ждать там. Если начнется серьезная пальба, один сможет придти нам на помощь.