— Я хотел бы предложить вам, — заговорил темнолицый Чандар, — перейти в помещение, где мы смогли бы спокойно поговорить с вами. Но сперва…
Он чуть запнулся, а Суинни ощутила, как поджимаются к черепу ее уши. Что-то поднялось в ней- снизу вверх, и резко схватило сердце. Она слушала: но он замолк, подтянув губы и будто бы ожидая чего-то от нее.
— Но сперва мы выполним нашу часть договора. Дорогой генерал?
Он уже стоял рядом: огромный и черный. Правая его рука теперь была лишена перчатки, и Суинни не без удивления разглядела длинные сильные пальцы с тоненькими седыми волосками меж суставов.
Так он стар, или у этих лусси седина не является признаком возраста? Но на старика он не похож. Это тот, тот самый, что шептал ей на ухо, шептал, уверяя в отсутствии опасности… Лжец? Нет, он явно воин, причем из бывалых. Зачем он здесь? Зачем?..
И эта длиннопалая, розовая ладонь вдруг возникла перед ней: она видела игривый узор линий на ней. Он слегка нагнулся; он просто протянул руку, лишенную защитной боевой перчатки. Чуть блеснул зеленым изумрудом перстень Доктора его Академии на среднем пальце — и все. И она, полностью убрав когти, вложила свою правую руку в эту ладонь — и встала.
— Я обязан был… — начал Ланкастер, но тут на помощь ему пришел Огоновский: вскочив из кресла, он одним ударом большого пальца правой руки расстегнул служебную кобуру.
— Арьергард за мной.
В кобуре, как ему и положено, лежал стандартный генеральский бластер. Ланкастер посмотрел на Андрея, слегка облизал губы и дернул головой:
— Все там в порядке. Доктор Белласко нас ведет, за ним Ярослав, я с Суинни, Норман и… — он помедлил, глядя на Огоновского, — Андрей. Поехали. Выходим!
Сверкающий лифт не успел даже взвыть как следует. Чавкнув, распахнулись зеркальные двери. Белласко заспешил вперед, вслед за ним, изменив порядок, двинулся Ланкастер, все еще держащий в своей незащищенной ладони тонкую теплую руку Суинни. Когти он чувствовал: нежными, едва ощутимыми уколами в запястье правой руки. Они пульсировали, ни на секунду не доходя до боли. Его боли.
Он мог убить ее за секунду. Да какую там секунду — меньше… Просто рвануть рукой — и все. Его учили много лет. Он, гренадер, прошедший сквозь смертоносное пламя недавней войны, умел убивать тысячами разных способов. Он, уинг-генерал Ланкастер, доктор военных наук, кавалер Рыцарского Креста с Мечами, шел рядом с ней и, сглатывая время от времени слюну, молил всех своих богов о том, чтобы она не пугалась. И она не испугалась.
В ослепительном сиянии потолочных панелей доктор Белласко нажал на кнопку, и перед Суинни в этот жутковатый белый свет выехали четыре пенала. Она встала перед ними, но советник Норман не дал ей склонить голову:
— Миледи, прошу вас засвидетельствовать тот факт, что только один из погибших был убит на нашей территории и нашим же, — прошу заметить — гражданским оружием…
— Я в общем-то не имею права, — придушенно заговорил вдруг Белласко, стараясь держаться подальше от Суинни.
— Я имею, — без всякого выражения ответил Чандар. — И отвечать мне. А остальное — не ваше дело.
— Слушаюсь, — прошипел Белласко, отступая еще дальше от фризера и его страшного содержимого.
— Вот мой муж, — проговорила Суинни, указывая рукой на самого крупного из мертвецов, того, с более светлым мехом на лице.
— Личные вещи, мэм? — приблизился к ней Чандар. — Нам они, в общем-то не нужны…
— На нем не было ничего, — уверенно заявила Суинни. — А если вы имеете в виду оружие и полетное снаряжение, то мне до него нет никакого дела.
— Ритуал предписывает темное время суток? Или его проведение возможно и днем?
— Ближе к полуночи.
— Лучше все-таки выехать за город, — нервно вмешался Белласко. — Хоть днем, хоть ночью — тут охрана, да и мои люди тоже… я не смогу обеспечить требуемый режим секретности.
— Хорошо, — кивнул Чандар. — Так и впрямь будет лучше. Вы сможете найти что-нибудь типа урны — на всякий случай?
Глава 7
Мир, из которого пришла Суинни, в ее описании выглядел настолько необычно, что, если бы не «детектор лжи», сопряженный с его транслингом, доктор Чандар, пожалуй, усомнился в правдивости своей собеседницы. Ее цивилизация, достаточно древняя по людским меркам, развивалась странным способом: этот путь нельзя было назвать техногенным в привычном для хомо смысле, так как накопление знаний о физической природе окружающего мира лишь в некоторых случаях приводило к практическому их применению: ее сородичи отнюдь не стремились переделать все вокруг себя в безудержной жажде энергий. Нет, они предпочитали искать дорогу гармонии, дорогу не-разрушения. И так шли тысячелетия — вплоть до того момента, когда мир Суинни оказался под ударом некоей звездной расы, не слишком, к счастью, продвинувшейся в своей конкисте. Как можно было понять с ее слов, на «том» Трайтелларе опустилась достаточно многочисленная, но, при этом не имеющая прямой связи с родиной, экспедиция. Юнгры — так она называла их, — не особенно осложняли себе жизнь гуманизмом и, едва развернув временные лагеря на поверхности, принялись жечь беззащитные, большей частью деревянные, города коренных обитателей. В известной Человечеству истории Галактики — его Галактики — подобных прецедентов насчитывались единицы. Миры, заселенные «молодыми» расами находились под защитой жестких табу, единых для всех, кто вышел в Большой космос. Запрет на какое-либо вмешательство в дела «молодых» являлся органичной частью всеобщего кодекса безопасности, остающегося нетленным даже во время войн, лишь эсис, насколько то было известно, не считали себя обязанными держаться здравого смысла — и финал их выглядел вполне закономерно.