Громада мегаполиса осталась позади, и ситивэй пошел вниз, чтобы вскоре, едва миновав прибрежную горную гряду, опуститься в просторной, сплошь покрытой дивными садами долине, прорезанной парой небольших речушек. Широченная трасса, ведущая вглубь континента, дальше шла по поверхности, но таксиста она уже не интересовала: свернув на трехуровневой развязке налево, он выскочил на песочно-желтую ленту двухрядки, и вот за окнами понеслись величественные колонны пирамидальных тополей, меж которых мелькали аккуратные ворота усадеб. Заборы скрывались под сплошным ковром вьющихся растений, высаженных в специальную компостную обмазку, наносимую прямо на кирпич.
Огоновский открыл глаза, моргнул и потянулся к кнопке стеклоподъемника. В салон ворвался густой, горячий ветер, пахнущий морем и цветами одновременно.
— Куда это мы заехали? — с удивлением спросил Андрей у Ланкастера.
— Да как бы не в рай, — усмехнулся тот. — Я и не догадывался, что Джо решил устроиться в таком милом уголке. То есть я знал, что заведение у него — загородное, но что бы вот так… жаль, нет времени побыть здесь хотя бы недельку.
— Н-да, после моих родных болот… — вздохнул Огоновский и, опустив стекло до упора, выставил из машины раскрытую ладонь.
Таксист притормозил, мягко ввалился в правый поворот и почти сразу остановился.
— Прошу, господа, — донесся его голос из переговорного устройства.
— Я рассчитаюсь, — предупредительно заявил Ланкастер, роясь в кармане кителя.
Огоновский кивнул и толкнул дверцу кара. Выбравшись наружу, он набрал полные легкие и — замер в восхищении. Такси стояло на вымощенной грубоватым желтым камнем площадке, обсаженной с двух сторон привычными уже тополями. Слабый ветерок, лениво шевеля золотую бахрому на новеньких генеральских погонах, обволакивал Андрея непостижимо тонкими ароматами цветущего сада и степных трав. Перед ним, светясь голографической вывеской, кокетничало стрельчатыми окошками двухэтажное строение с острой черепичной крышей, выглядящее живой игрушкой великана.
— Молодец Джо, — проворчал Ланкастер, вылезая наконец из машины. — Ай, молодец! Соответствует пейзажу, не правда ли?
Огоновский покачал головой и двинулся вперед. Честно говоря, ему хотелось бы немного постоять еще, наслаждаясь этим ветром, так шумно веселящимся в острых верхушках тополей, но желудок недвусмысленно напоминал о своем существовании, да и Ланкастеру, верно, хотелось поскорей увидеть старого приятеля. Гренадер решительно потянул на себя массивную дверь из темного лакированного дерева, и оба генерала оказались в просторном зале с низким потолком, уставленном круглыми столами: мягко струилась тяжелая красная ткань скатертей, поблескивала бронза небольших настольных светильников.
— Давайте, наверное, здесь, — предложил Ланкастер, указывая на столик в углу возле приоткрытого окна.
— С удовольствием, — Огоновский снял фуражку и пригладил волосы, рассматривая картины на стенах: основу коллекции составляли различные сцены из охотничьей жизни древних.
— Что будет угодно господам генералам? — появившийся возле столика официант склонился в точно выверенном полупоклоне.
— Я надеюсь, подполковник Шнеерсон на месте? — спросил Ланкастер.
— Вы имеете в виду хозяина? — немного удивился официант.
— Ну да, дядюшку Джо. Он должен ждать меня.
— Как прикажете доложить? — вытянулся официант.
— Да очень просто: скажи, командир приехал.
— Слушаюсь, ваша милость!
Огоновский раскрыл было толстую папку меню с оттиснутым на красноватой коже фазаном, но Ланкастер, хитро улыбаясь, помахал пальцем:
— Это не для нас, дружище.
— Э?..
— Дядюшка Джо найдет что нам предложить. Да вот и он, собственно.
Андрей повернул голову: через зал совершенно бесшумно скользил, издалека поднимая в приветствии руки, могучего телосложения муж в легких белых брюках и полурасстегнутой цветастой жилетке на голое тело, под которой виднелся округлый, но не пошлый пока еще живот. Пепельно-седые волосы, густые и слегка вьющиеся, благородно ниспадали ему на плечи, выдавая собой офицерское прошлое.
— Ка-амандир!
Ланкастер встал, следом за ним поднялся со стула и Огоновский. Хозяин заведения, почти одного роста с долговязым гренадером, облапил того по-медвежьи, слегка потрепал по затылку и отпустил.
— Не стареешь, — с удовольствием сообщил он.
— Ты тоже, — ударил его по плечу Ланкастер. — Разреши представить тебе моего нового друга, легион-генерала Огоновского. Он, как ты должен помнить, личность небезызвестная.
— Дорогой доктор, — чуть поклонившись, Шнеерсон протянул Андрею огромную, обильно украшенную перстнями лапу.
— Очень рад, — Андрей засмотрелся на бугристое предплечье ресторатора, украшенное богатой коллекцией типично десантных татуировок.
Такими руками Джо, наверное, мог свернуть в трубочку любой из своих сотейников. На левой скуле у него красовался небольшой белый шрам, еще один, более широкий, Огоновский разглядел чуть повыше правого соска — то были следы давних лучевых ранений, прекрасно знакомые Андрею. Повара с такими отметинами ему еще не встречались: очевидно, Шнеерсон получил свои кресты в золотом погоне отнюдь не только за образцовые рагу и подливки.
— Что будем пить, господа генералы? — осведомился Джо.