— Юнгвир никогда не посвящал нас в свои дела, — с испугом вскинулся Баррат. — Они с Энвиз жили на своей половине дома, у них отдельный вход, и я, бывало, не видел Юнгвира неделями. Я знаю, что он часто ходил в храм Рыжей Горы и еще в храм Прибытия, но с кем он там имел дела, мне не ведомо.
— Вы, Ансам, готовы заявить то же самое?
— Да, почтенный господин. Однажды, правда, я был с Юнгвиром на молебне в храме Рыжей Горы, а потом мы принесли жертву на могиле его родича, что располагается с южной стороны храмовой стены, но при мне он там ни с кем не имел ни разговоров, ни каких-то других дел. Да и не стал бы Юнгвир знакомить меня со своими друзьями — он был настолько скрытен, что даже мать его, посещавшая нас в Дни Поминовений, жаловалась, что давно уже перестала понимать собственного сына.
Коротко вздохнув, Белласко посмотрел на Ланкастера, и тот утвердительно опустил веки.
Коротко вздохнув, Белласко посмотрел на Ланкастера, и тот утвердительно опустил веки. Тогда доктор выключил запись и повернулся к семейству Ракши ур-Камона:
— Примите мою благодарность. Тело Юнгвира, если вы не возражаете, останется на некоторое время здесь. Думаю, что уже послезавтра вы сможете получить его обратно. Заверяю вас, что никаких действий, оскорбляющих ваши религиозные чувства, с ним производиться не будет — мы вообще не станем в него вторгаться, у нас достаточно других методов обследования.
— Вы можете держать тело столько, сколько потребуется, господин! — воскликнул патриарх, поднимаясь из кресла. — Мы не можем иметь к вам никаких претензий! И… разрешите мне задать вам личный вопрос, почтеннейший господин доктор — в городе ходят слухи, что из-за проклятого Юнгвира вы можете свернуть свою деятельность, уйти отсюда. Это так?
Седобородый Ракши смотрел на него, по-детски закусив нижнюю губу, и Мартин Белласко помедлил с ответом.
— Нами движет не страх, но долг, уважаемый ур-Камон. Поэтому передайте тем, кто распространяет подобные слухи, что пугаться мы не обучены.
Патриарх согнулся в глубочайшем поклоне.
— Все мы ваши должники, господин. Вы вольны распоряжаться нашими судьбами так, как вам заблагорассудится.
— Я запомню ваши слова, — улыбнулся Белласко, нажимая кнопку вызова охраны. — Ступайте, вас проводят.
— Ну что? — спросил он у Ланкастера, когда за последним из несчастного семейства закрылась наконец дверь кабинета. — Мне кажется, генерал, у вас появились какие-то соображения?
— Угу, — кивнул Ланкастер, потягиваясь. — Спешу уведомить вас, джентльмены — наше дело начинает припахивать говнецом. Вам, конечно, может показаться, что я помешан на заговорах, но поверьте, — я просто видел кое-что такое, что вам видеть было не положено.
— Ну эсис тут быть не может, — поджимая в раздражении губы, фыркнул Огоновский.
— Да, эсис тут явно ни при чем. Зато весьма вероятно то, что кое-кого не слишком устраивают перемены, затеваемые нашим приятелем Осайей, причем мозговой центр сопротивления находится не здесь, а на территории одного из сопредельных государств. Как и почему — теперь придется выяснять именно нам. Учтите следующее — мы имеем дело с противником, достаточно четко представляющим уровень наших возможностей. Уничтожены оба известных нам фигуранта. Ясно, что был и третий, да, скорее всего, не один. Но те, информация о которых могла стать доступной для нас и, главное, повести нас дальше — убиты.
— Вы имеете в виду этого — Эмнума? — приподнял бровь Андрей. — Почему вы уверены, что он именно убит? И вообще, может, он был просто контрабандистом, шляющимся через границу…
— Невозможно, — перебил его Белласко. — Практически невозможно. На всей протяженности границы Платто-Хуско с их стороны находятся контрольно-следовые полосы, минные поля, стены из колючки под током, постоянные патрули, до сотни вертолетов… нет, вряд ли. Нет тут никаких контрабандистов, поверьте мне. Власти Хуско настолько боятся проникновения сумасшедших с нашей стороны, что… да нет, нет, — и доктор решительно помотал головой. — Не понимаю, как он мог носить сюда какие-то вещи Хуско. Скорее всего, этот Эмнум набрел на какие-то старые запасы. Клад нашел, одним словом.
— Охо-хо, — закряхтел Ланкастер.
— А признайтесь, друзья мои — не приходилось ли вам слышать о деле так называемой «общины Вазири»?
— Э? — мотнул головой Огоновский.
— Ну, нынче это все уже выведено «из-под грифа», хотя и остается нежелательным для упоминания… но расскажу. В один прекрасный день территориальная контрразведка Рогнара получила некоторые, непрямые для начала, свидетельства инфильтрации эсис прямо у них под носом. Как да что — там дело было долгое, так что углубляться я не буду. Интересно то, что представители системной обороны готовы были положить свои головы, клянясь, что ни один скаут или тем паче, более крупный корабль эсис в систему не входил. Время было, конечно, военное, но все же хватать представителей религиозной общины, в состав которой входили некоторые весьма уважаемые племенные вожди, территориалы не решились. Они пошли другим путем — в общем, как всегда, искали следы присутствия эмиссаров эсис. Третий пол, разумеется, все как обычно. Не нашли. И достукались до мощнейшей кибератаки, выбившей, причем всерьез и надолго, несколько информационных узлов крупного кораблестроительного предприятия. Верфи встали. А война в самом разгаре, а? Что это значит — объяснять не надо, тут уже любые сантименты заканчиваются сразу. Вождей схватили прямо из постелей и принялись резать на кусочки. И что вы думаете? Эсис? Нет, не было там ни одного эмиссара — зато некая молодежная группа, та самая «община Вазири», оказалась вдруг под рукой одного религиозного авторитета, рогнарца по рождению, не так давно вернувшегося в родные пенаты после многолетних странствий. Ну, дальше уже делом занимались, конечно, не территориалы, а Центр. Вот так вот. Прибыл тот экземпляр на самом обычном нашем корабле… как он туда попал, да что делал раньше — история отдельная. Но суть, я думаю, вам понятна. А?