Он помнил ослепительные вспышки в верхних слоях атмосферы: так гибли те, кому не суждено было добраться до поверхности. Он видел длинные черные хвосты горящих катеров и штурмботов и чехарду аварийно отстреливаемых капсул десанта: из этих некоторые тоже погибнут еще в воздухе, тем же, кому удастся благополучно дойти до грунта, придется, возможно, вступать в бой без поддержки тяжелой техники… или вообще оказаться в стороне от основных событий.
— В эту войну у десанта работы было не слишком много, — с задумчивостью произнес Ланкастер.
Вдоль дороги появились какие-то облупленные строения: машина приближалась к городу.
— Мэм Суинни, я вынужден просить вас о доверии, — произнес Чандар, глядя ей в глаза.
— О доверии? Разве я мало доверяю вам, офицер Чандар? — и она совершенно человеческим жестом указала рукой на сидящих рядом с ней людей.
— Нет, нет… дело в том, что в данный момент мы должны сохранить ваше появление в секрете. Не спрашивайте меня, для чего — я объясню позже, и обещаю вам, что мое объяснение вас удовлетворит. Сейчас мы привезем вас в медицинский центр, но никто, кроме врачей, не должен вас видеть. Если же я прикажу убрать охрану, могут возникнуть ненужные вопросы. Поэтому мы упакуем вас в мешок -не волнуйтесь, дышать вы в нем сможете, — и быстренько внесем в корпус.
Суинни на миг прижала уши. В любом случае, выбора у нее не было…
— Я не стану возражать, — согласилась она. — Хотя меня уже очень давно не носили на руках.
— Мы будем предельно аккуратны, — заверил ее физик.
Танк въехал в распахнувшиеся перед ним ворота и, лихо развернувшись, застыл кормой к главному подъезду клиники. Только двое из вооруженных излучателями охранников — те, что стояли на посту у дверей, — увидели, как из десантного дека сноровисто вынесли длинный черный пакет, предназначенный для трупов.
— Что пялитесь, балбесы? — спросил у них высоченный гренадер, покинувший ходовую рубку. — Давно не видели шоу с покойниками?
Охранники вытянулись перед ним во фрунт и опустили глаза. Они прекрасно понимали, что происходящее их не касается ни малейшим образом.
Чандар и Огоновский донесли пакет с Суинни до дверей кабинета Белласко и остановились, все еще держа ее на удивление легкое тело на плечах.
— Так, где там у нее голова? — спросил Чандар, оборачиваясь к Андрею.
— Ну у вас, конечно!
Физик пощупал свою часть ноши и скривился в беззвучном смехе.
— С ума сойти, мы тащили ее вперед ногами! Придержите ее, генерал. Норман, звоните ему… вон табло вызова.
— Да? — сразу отозвался Белласко.
— Это мы, — сообщил Чандар. — По срочному делу. Открывайте, Мартин.
— Погодите! — завопил Андрей, все еще придерживая у свой груди плечи скрытой пакетом и трогательно неподвижной Суинни — ноги ее уже стояли на полу. — Доктор, как у вас с ксеношоком?
— Никак, — очень настороженно отозвался Белласко. — А что?
— Тогда открывайте.
Черный мешок осторожно вошел в кабинет Мартина Белласко, и Огоновский решительно потянул его через голову Суинни наверх. Она прищурилась. Удивительные серебряные зрачки вновь превратились в узкие вертикальные полоски. Белласко пошатнулся и отступил в сторону. Суинни смотрела ему в глаза. Флаг-майор Мартин Белласко, начавший войну младшим лейтенантом, немало чего повидавший и рано от того поседевший, вдруг попятился назад.
-Э, — сказал он. — М-мм… э-ээ, я…
И тут же шатнулась от него Суинни. Огоновский, все еще стоящий за ее спиной, принял тело Суинни на себя, машинально выпрямил — и массы, и физических возможностей ему хватало, — и, тут же высунув голову за плечо несчастной сурчхой, рявкнул:
— За занавеску, коллега!
Но Белласко уже пришел в себя. С силой проведя руками по лицу, он поморгал и выпрямился:
— Прошу прощения, господа. Это…нервы. Фемаль, как я вижу?
В этот момент Суинни трепыхнулась в руках Огоновского и заговорила. И тут транслинги заклинило у всех.
— Ку-уда? — первым очухался Огоновский. — Какое, на хрен, ответвление от старого холма? Что вы несете, мэм? Что вам нужно?
— Я сейчас лопну, — решилась Суинни, поняв, что в данном случае не следует искать пути вежливости. — Лопну! Сейчас! Слышишь?
Младший советник Норман прижал к губам ладонь и предпочел выйти в коридор. Чандар дернулся в сторону и застыл с прижатыми к бедрам руками. Глаза Белласко расширились.
— Где у вас сортир? — зарычал Огоновский, по-прежнему держа пленницу за плечи.
Белласко слабо трепыхнулся — транслинга у него не было, но он видел реакцию своих неожиданных гостей и, разумеется, тут же вообразил себе худшее, — и указал рукой на неприметную дверь, затерянную в великолепии деревянных панелей.
Раздраженно шипя, Андрей втолкнул ее в достаточно просторный, к счастью, туалет, и замер. Ситуация была просто изумительная. Справа — универсальный умывальный блок с тремя гибкими стволами, прямо — трансформируемый унитаз с системой личной гигиены и узлом индивидуальных настроек.
Ситуация была просто изумительная. Справа — универсальный умывальный блок с тремя гибкими стволами, прямо — трансформируемый унитаз с системой личной гигиены и узлом индивидуальных настроек. Ни в одной из известных ему Академий Медицины обязательный офицерский «Курс Контакта» не включал в себя обслуживание чужого в сортире.
— Вам придется преодолеть стыдливость, — произнес он, на всякий случай коснувшись ладонью кобуры. — Снимайте комбинезон.