— К сожалению, это выше моих сил. Конечно, я могу облететь всю эту систему и несколько соседних, и через десять ваших суток найду гер-ру- киан. Но сами они сдадутся раньше.
— Хорошо, если так. Как там поживает «Золотая капля»?
— Она уже очищена и исправлена, — бодро отрапортовал Вовохар. — Питри и Ибис скоро будут здесь. Они займутся наблюдением за вражеским флотом.
— Отлично, — Лайн повеселел. — Кажется, жизнь налаживается.
* * *
Калиул — техник, носящий оружие, член семьи Кивли третьего уровня родства проснулся от острой боли в бедре. На Нью-Кливленде его ранили, но он все же сумел самостоятельно добраться до звездолета. Если бы он не успел к старту, корабль улетел бы без него, несмотря на то, что ру- ководила операцией мыслительница Маунил, его возлюбленная.
В целях обеспечения взаимозаменяемости все гер-рукиане обучились управлению «мерцалками», поэтому потеря Калиула не могла нанести ущер- ба операции. Следовательно, о своей жизни он обязан был позаботиться сам. И он сумел выжить в огненно-стальном смерче на военной базе зем- лян, где в узких коридорах и тесных отсеках гер-рукиане вырвали секрет производства межпространственных приводов.
Правда, победа досталась им дорого. Из шести звездолетов, захва- ченных возле Локры, остался только один. А его экипаж составляли всего три человека: Маунил, Калиул и Лапрол, член семьи Лидаал четвертого уровня родства. Калиулу еще повезло. Пулю из его ноги удалила Маунил, так что рана постепенно заживала. А Лапролу микроволновым излучателем сожгло правую руку, так что из его плеча сейчас торчала черная обуг- ленная головешка.
На рейсовом звездолете не было никаких автоматических лечебных приборов — только лекарства и перевязочные средства. Поэтому Маунил и Калиул постоянно впрыскивали Лапролу болеутоляющие анестетики. Раненый постоянно находился в бессознательном состоянии, а когда просыпался, сразу сообщал об этом душераздирающими стонами.
Калиул открыл глаза и медленно осмотрел кабину. За последние трое суток ничего не изменилось. Те же показания приборов, тот же вид из иллюминаторов. Единственное, что радовало глаз — Маунил, дремавшая на кресле первого пилота. Ее лицо осунулось, под глазами залегли нездоро- вые тени. Калиул знал, что виновата в этом не физическая усталость, а нервное истощение. Мыслительница слишком часто связывалась с основным флотом, сообщая о своем местонахождении и о действиях землян.
Калиул обернулся. Гер-рукиане раньше никогда не пользовались дверьми, поэтому и сейчас люк, ведущий в пассажирский салон, был отк- рыт. Калиул издалека всмотрелся в лицо спящего в эргономическом кресле Лапрола. Раненый еще дышал — его грудь то поднималась, то опускалась.
Маунил дремала очень чутко, поэтому движения Калиула ее разбудили. Девушка также обернулась:
— Он еще жив?
— Дышит, — Калиул произнес это совершенно безразличным тоном. Сре- ди носящих оружие не было принято проявлять сочувствие или сострада- ние. Эти проявления слабости они оставляли медикам.
— Осталось совсем немного, — сказала Маунил. — Чуть больше ста местных часов. Флот уже начал торможение.
— Хорошо, — и снова голос Калиула не выдал его чувств. — Ты сооб- щила о землянах?
— Конечно. Корабли готовятся к бою.
Калиул ничего не сказал. С каждым новым днем его уверенность в правоте действий их команды таяла все больше и больше.
С каждым новым днем его уверенность в правоте действий их команды таяла все больше и больше. Он начал сомне- ваться даже в том, что приобретение «мерцалки» стоило того, чтобы на- чать войну с землянами. Конечно, он не был мыслителем, и поэтому не имел права давать оценку приказам вышестоящего руководства, но в глу- бине его души постепенно нарастал неосознанный и неопределенный про- тест.
Чтобы отвлечься от невеселых размышлений, Калиул решил сменить те- му беседы:
— За окнами такая же серая пелена, словно мы до сих пор в межп- ространстве.
— Но это не межпространство, — устало произнесла Маунил.
— Я знаю.
Девушка и молодой человек встретились взглядами. Они давно уже по- нимали друг друга почти без слов. Калиул подумал, что Маунил была пра- ва, когда предлагала ему сдать экзамен на мыслителя. Наверняка, у него тоже имелся талант мысленного общения. Если бы он занимался его трени- ровкой и развитием, то смог бы подняться по служебной лестнице еще на несколько ступеней.
— Калиул, не сейчас, — ответила девушка на невысказанную просьбу. — Ты знаешь, что я тебя люблю, но сейчас я не имею права отвлечься да- же на несколько минут.
— Я понимаю. Пойду, проверю Лапрола. Ему пора делать очередную инъекцию. И поесть принесу.
— Спасибо.
— Я готов к выполнению своих обязанностей перед моим народом… и перед тобой, Маунил, — впервые в жизни Калиул дополнил стандартную фразу этими словами.
Он выбрался из кресла и, прихрамывая, направился в пассажирский салон. Лапрол спал, запрокинув голову и открыв рот, так что был виден его фамильный узор: перечеркнутый косым крестом овал в треугольнике. Калиул поднял капельный пистолет, лежавший наготове на соседнем сиде- нии, и приложил его раструб к голой груди Лапрола. Нажав на спуск, он впрыснул в тело своего товарища очередную порцию анестетика.