В отличие от меня. Пусть завтрак и был поздним, но это было так давно, что желудок об этом уже и не вспоминает.
И это не единственное, о чем я могу сожалеть: на то, чтобы примерить платье сил у меня уже нет, а опробовать клинки мне удастся не раньше чем утром, после того как мой братец наведет в этом доме соответствующий порядок.
Постаравшись отбросить все тревожные мысли, что роятся в моей голове, я, сбросив сапожки и прихватив с кресла шелковый халат, направилась в ванную комнату. Чтобы в который раз убедиться, что даже такие маленькие радости как горячая вода и мыло, могут сделать тебя практически счастливым.
Но, как оказалось, судьба в этот день не в последний раз проявила ко мне благосклонность. И когда я возвращаюсь, маленький столик сервирован легкими закусками. А на отдельной тарелочке, что стоит рядом с тарагором, лежит довольно симпатичный кусок мяса, да еще и порезанный на кусочки, как Васька и любит.
И никого, кому можно было бы сказать спасибо.
Желание лечь спать настолько велико, что мой ужин заканчивается довольно быстро. И я, не дожидаясь, когда кто-нибудь заберет посуду и, надеясь лишь на то, что это будет сделано достаточно тихо, забираюсь под невесомое одеяло.
Сон, полный ощущения покоя и тепла, которое бережно меня обволакивает, словно охраняя от всего, что может меня потревожить, приходит мгновенно, как только тело ощущает возможность расслабиться. И когда я открываю глаза, несмотря на то, что за окном только-только начинает светлеть, чувствую себя достаточно оптимистично для тех планов, что наметила для начинающегося дня.
Но первое ощущение — сгустившегося вокруг меня напряжения, которое приходит за осознанием того, что я уже проснулась, заставляет меня машинально потянуться за кинжалом, который я всегда оставляю под подушкой.
— Не надо. — Марево вокруг меня расползается и одна его ладонь прижимает мою руку, что уже сжимает рукоять клинка, к кровати, а вторая закрывает мне рот. — Это всего лишь я. Кричать не будешь?
Я качаю головой и он, отпустив меня, присаживается рядом. А на моих губах, как солнечный отблеск, тепло его кожи. И нежный аромат: свежий, до морозного хруста и манящий, как устремленная вдаль дорога.
И чтобы хоть как-то отстраниться от этого наваждения, я поднимаю повыше подушки и устраиваюсь на них удобнее, подтянув одеяло к самому подбородку.
— Что ты здесь делаешь? — Надеюсь, недовольство, что звучит в моем голосе, сможет скрыть растерянность от его неожиданного появления.
— Хотел тебя увидеть. — Его лицо, не укрытое платком, совсем близко от моего и его глаза вторят улыбке, что кажется искренне-трогательной. — Наша вчерашняя встреча была такой короткой.
— Если тебя здесь засекут…
Но он качает головой:
— Я впитал в себя Хаос, да и матрицу перехода, которой я пользуюсь, никто кроме наших отследить не сможет. Ну, а, в крайнем случае, я успею исчезнуть.
Не скажу, что меня это успокаивает, но спорить с ним я не собираюсь.
— Ладно, будем считать, что я тебя предупредила. И еще раз повторяю свой вопрос: что ты здесь делаешь?
— Хотел узнать, как отреагировал твой отец на нашу с тобой встречу?
— А ты не слышал?
— Ну, я же тебе обещал. — И его глаза смотрят на меня с неподдельным возмущением.
Ну-ну, прямо таки и поверили.
— Он просил передать тебе, что если ты еще раз взломаешь его защиту, он сделает из тебя отбивную. Если ты, конечно, знаешь, что это такое.
— Знаю. Но ты несколько исказила его слова… — И вновь улыбка, от которой желание воспользоваться чем-нибудь острым и смертельно опасным пропадает мгновенно.
— Ты же сказал, что ты меня не слушаешь… — Как я не пытаюсь ее скрыть, обида проскальзывает в мой голос.
— Теперь уже не слушаю. Должен же был я убедиться, что у тебя все в порядке.
— Убедился? — Теперь уже зло огрызаюсь я, вспомнив про свои слезы.
И в который раз убеждаюсь в том, что он не только многое обо мне знает, но и многое во мне понимает.
— Наташа, я не хотел, чтобы ты плакала. — В его глазах клубится туман смятения, а пальцы, осторожно, словно опасаясь, что я оттолкну, касаются моей ладони. — Ты казалась такой сильной, что я совершенно забыл, насколько ты хрупка.
— Закираль, — мое дыхание сбивается от тех эмоций, что кипят внутри, — я не могу следить за каждым своим словом, опасаясь ненароком сказать лишнее. То, что мой отец готов принять тебя в нашу семью, не значит, что я тебе готова полностью доверять.
— Я знаю. — И блеск на кончиках ресниц на мгновение прячет мерцающий контур зрачков. — К сожалению, это не значит и того, что я готов войти в нее на его условиях. Но я выполнил то, о чем ты меня просила. Как только ты покинула дворец Повелителя, я отключил передатчик…
— Потому что в этом доме ты можешь быть в курсе происходящего иными способами. — И по тому, как он не удерживает улыбку, я понимаю, насколько была права, предполагая это. — Ты вынуждаешь меня его покинуть.
— Возможно, так, действительно, будет лучше. Мне будет спокойнее, если ты с Элизаром переберешься в гостиницу.
— Ты вынуждаешь меня его покинуть.
— Возможно, так, действительно, будет лучше. Мне будет спокойнее, если ты с Элизаром переберешься в гостиницу.