— Кто Вы?
Он улыбается странной улыбкой, в которой видно сожаление. Но о чем? Что вызывает эту грусть, которая пеленой стягивает его взгляд, отчего на мгновение плотно сжимаются губы, чтобы тут же раскрыться, пытаясь ободрить меня, почему не видя, что творится в его душе, я знаю — в ней боль?
— Я отвечу на твой вопрос, но чуть позже. А пока, может, ты все-таки выполнишь просьбу своего деда. Тем более, что у тебя больше нет сомнений в тех родственных связях, что между нами всеми сложились благодаря тебе.
Будем считать, что я получил очередной подарок и у меня есть несколько секунд для того, чтобы прийти в себя от тех новостей, что на меня свалились. Так что я не только избавляюсь от головного платка и полностью снимаю набиру и вместе с отстегнутой перевязью сбрасываю на стоящий у самой двери стул, тем более что все трое подобным способом от оружия уже избавились. Я восстанавливаю сбившееся дыхание и позволяю своему лица снова стать бесстрастным.
Но, оказывается, я зря старался держать в руках. Потому что то, что происходит, едва не лишает меня остатков самообладания.
— Ну, что, Властитель, как Вам такой внук?
Не знаю, что разбудил Карим своим вопросом, но еще раньше, чем я что-либо осознаю, дракон оказывается рядом со мной и крепко сжимает меня в своих объятиях.
И не я сам, мои руки, мое сердце отвечает ему в этом. И предательский комок встает в горле, а влага застилает мой взгляд, а переполняющие кровь чувства заставляют ее едва ли не кипеть. И может быть именно из-за этого накала, я не сразу осознаю, что не все изменения, что происходят сейчас в моей душе можно связать с теми эмоциями, что во мне сейчас пылают. И лишь когда сила вокруг меня начинает буквально бурлить, когда Пустота Хаоса и его извечный холод начинают расцвечиваться яростным сиянием, похожим на расплавленное золото, я не понимаю — догадываюсь, что всем происходящим обязан просыпающейся крови драконов.
И словно подтверждением моей догадки становится жесткий крик Аарона, больше похожий на приказ.
— Опускай щиты, пока он не разнес мой дворец по камушкам.
И второй голос, который стал ниточкой, чтобы удержать мое сознание в том бушующей вихре, в центре которого я и оказался.
— Смотри мне в глаза. Смотри… в… глаза.
И вертикальный зрачок, похожий сначала на тонкую щель, но с каждым мгновением расширяясь все больше, затмевая собой все, что было вокруг меня, стал моим дыханием, ритмом моего сердца, сладостной дрожью огромных крыльев, что удерживали мое тело в воздушных потоках, бесстрастной яростью схватки, мягкой нежностью слившихся в единое тел, моим прошлым и моим будущем. Он был мной, но не тем, каким я себя помнил. Тем, кого я должен буду только узнать.
Не могу сказать, как долго это продолжалось, но на то, чтобы не потеряться во всем, что со мной происходило, ушли остатки моих сил. И в какой-то момент, похоже, мой разум сдался, и я провалился в беспамятство.
Потому что когда я смог открыть глаза, я лежал на тахте, что стояла у самой стены и вся троица, расположившись поблизости, не сводила с меня напряженных взглядов.
— А предупредить нельзя было? — Мой голос показался мне слишком хриплым и не могу сказать, что я не обрадовался бокалу вина, что немедленно оказался в моей непосредственной близости.
— А кто ж мог предположить, что твоя кровь так обрадуется новоприобретенным родственникам, что решит немедленно дать о себе знать. Я хоть и догадывался, что рано или поздно это случится, но был уверен, что этого события нам ждать еще очень долго. — Помогавший мне сесть Карим, казался несколько растерянным.
— Ты просто не принял во внимание, что его мать — дочь самого Властителя. Для вас — все драконы на одно лицо и вы не слишком-то задумывались, почему лишь некоторые из них могут держать всех остальных в узде.
Мой взгляд, который я поднял на отца Наташи, был весьма красноречив: 'Ну, и где же ты был раньше, со своим пониманием этого?
Но в ответ получил лишь ухмылку. Причем, столь многозначительную, что до самого дошло: в моей невесте тоже есть кровь моего деда, так что если бы не сегодняшняя ночь… Все могло бы быть не столь впечатляюще.
— Я предлагаю прервать выяснение, по каким причинам это произошло, и перейти к столу. Мальчику после такой встряски нужно подкрепить силы и немного передохнуть.
Мой дед был просто великолепен. И то, как он произнес 'мальчик', сопроводив это легкой улыбкой и обменявшись взглядами с задумчиво поглядывающей на меня парочкой, наводило меня на весьма странные мысли о том, что стать правителем Дарианы мне придется хотя бы для того, чтобы оказаться как можно дальше от той опеки, которую кое-кто решил надо мной взять.
Нет, они рассматривали меня как вполне самостоятельную личность, уже вполне доказавшую, что может создать свою семью, но все еще требующего постоянного надзора со стороны старших родственников.
Правда, глядя на их деток, трудно было заметить, что они страдали от излишнего контроля, но кто его знает, что было бы в отношении внуков.
А подкрепиться мне, действительно, стоило. Пусть я еще до конца не осознавал тех изменений, что во мне происходили, пусть я даже предположить не мог, как Хаос и Порядок будут вести себя, слившись во мне в странном единстве, но то, что мой организм настоятельно требовал пищи, доказывало уже то, с каким постоянством мой взгляд направлялся в сторону уставленного яствами стола.