Но это будет несколько позже. А сейчас мне нужно перекинуться несколькими фразами с братом. И желательно вне их присутствия в моей непосредственной близости.
— Что… там удобнее? — я поднимаю глаза на Ваську, который успел перескочить на плечо Радмира, пока я тыкалась носом ему под мышку, сдерживая выступившие на глазах слезы. Все-таки, ничто женское мне не чуждо.
Короткая трель тарагора и чуть укоризненный взгляд демона, сверху вниз. Который как-то странно привязан к моему тарагору.
— Да не ревную я вас. Даже не дадут вредность характера продемонстрировать. — Я чуть шевелю плечами, делая хватку братца чуть слабее, и разворачиваюсь в кольце его рук. — Мне кажется, мы достаточно развлеклись. Причем, уже не один раз. Не пора ли отправляться туда, где нас, надеюсь, не ждут. — И обращаясь уже к брату. — У тебя для меня найдется парочка кинжалов?
— Для тебя — найдется. А если что, я сделаю весьма успешную попытку вернуть вон ту вещицу, — и он взглядом показывает на перевязь на поясе у дракона, — которая, несколько лет тому назад еще принадлежала моему любимому старшему брату. И которую, — и он, склонившись, нежно целует меня в висок, — кое чьи излишне шаловливые ручки вытащили из-под очень хитрых заклинаний, которыми была укрыта его сокровищница. Я, конечно, уверен, что здесь не обошлось без некоторых любителей полакомиться магией, — все дружно переводят взгляды на Ваську, который от столь пристального внимания отворачивает морду в сторону, изображая свое отсутствие, — но доказать ничего не могу.
— Будем считать, что я вооружена. — Я не принимаю его шутливого тона. — Лорд Алраэль, не будете ли Вы столь любезны, приказать седлать лошадей. — Граф прикрывает глаза руками и с ясно видимым трудом сдерживает рвущийся из груди смех. Дракон… Дракон просчитывает на сколько хватит его выдержки, прежде чем он начнет плеваться огнем, и судя по тому, что я вижу — она его уже начинает его подводить. — А лично вам, господа, — и я перевожу взгляд с Элизара на Тамираса и обратно, — я предлагаю вооружиться более серьезно. Все-таки нам не увеселительная прогулка предстоит.
— А ты? — На лице эльфа весьма довольная улыбка. И это меня несколько напрягает.
Ну не люблю я того, чего не понимаю. А для понимания этого длинноухого, я его слишком плохо знаю. А то, что знаю, заставляет меня напрягаться еще больше. Потому что выглядит весьма внушительным списком способностей, которые не могут принадлежать тому любителю красивых женщин, которым он при мне пытается казаться.
— А я прогуляюсь с братом по парку и узнаю у него о здоровье папеньки. За которого я очень волнуюсь.
Возразить мне никто не решился. И не только из опасения нарваться на еще что-либо более ехидное.
Похоже, я сумела довести их до такого состояния, когда несколько минут передышки воспринимаются как неожиданно свалившееся счастье.
Не проходит и минуты, как мы остаемся одни.
И последним мимо нас проходит не принимавший особого участия в происходящем Карим. Быстрый взгляд на моего брата, который я замечаю только потому, что жду чего-то подобного, потом на меня и легкое, едва заметное движение головой.
На которое я отвечаю таким же мало ощутимым кивком, обещая не делиться с родной кровинушкой теми неожиданно всплывшими способностями старого воина, что проявились лишь благодаря устроенной мною провокации.
Теперь можно поговорить. И мы медленно, под установленной братом защитой спускаемся по лестнице. Проходим через большой холл, охрана в котором посматривает на Радмира с явным неудовольствием и опаской, и выходим в сад.
И только там я позволяю себе начать разговор, которого ждала с того самого мгновения, как увидела своего демоненка в доме Лорда.
— Что случилось? — Я иду рядом с ним и стараюсь, чтобы во взгляде, который я на него кидаю, не было заметно тревоги.
На тот случай, если за нами, все-таки, наблюдают.
— С чего ты взяла? — Он протягивает руку к Ваське, что продолжает мне с ним изменять, и проводит загнутым когтем по его гребню, заставляя того утробно урчать.
— Ну не поверю я, что отец, даже получив такие известия от Правителя темных, отправил одного тебя меня выручать. Уж если бы он счел опасность действительно серьезной, от демонов в Камарише уже некуда ступить было.
Он, соглашаясь, кивает и делает вид, что сознается:
— Ну, сбежал я. — И ни капли раскаяния в голосе, лишь проскальзывает хитринка.
— Так я и спрашиваю: что случилось? — Хотя, кое-какие подозрения по этому поводу у меня уже имеются.
— Мама твоя случилась. Прямо в нашем дворце.
— И что? — Становится все интереснее. И неожиданнее.
— Первые несколько минут были страшнее, чем нашествие Даймонов. Потом они удалились в покои отца, и я решил воспользоваться возможностью и оказаться как можно дальше от разгневанной фурии.
— Ты думаешь, что папенька с ней не справится? — Надо сказать, что моя заинтересованность имеет вполне практическое значение. Не знаю уж как так получилось, но маменька оставила в сердце отца столь неизгладимый след, что каждый раз, в годовщину ее побега, барышни из его гарема начинают жаловаться на отсутствие внимание со стороны своего господина. Да и решать государственные дела в это время становится сложно: Повелитель не выходит из своих комнат и предается унынию.