— Тебе не надоело быть таким сообразительным? — Ох, не все так просто между двумя принцами: и ведь не видно даже причин для соперничества. Или… Тамирас не может смириться с тем, что не драконы правят это бал?
— Ну… если я еще подольше с тобой пообщаюсь…
И это одновременно и утверждение, и вопрос, и… догадка, которая странным образом откликается во мне предчувствием чего-то настолько невообразимого, что сердце в груди начинает биться гулко и напряженно, подгоняя взбудораженную азартом кровь.
— Об этом не беспокойся. Боюсь, ближайшие годы мы станем с тобой столь неразлучными, что при упоминании демонов твоя рука непроизвольно будет тянуться к клинку. — И, прежде чем продолжить, обвел всех весьма удовлетворенным увиденным взглядом. — Властитель Тахар и мой отец просят большинство из здесь присутствующих войти в состав телохранителей алтара Закираля и его невесты, принцессы Таши.
То, что следует за этим, одним словом охарактеризовать сложно: не зря искрил зрачок Тамираса, не зря холодело в моей груди, не зря рука Алраэля наматывала на палец выбившуюся из стянутого кожаной лентой хвоста прядь. Каждый из нас осознавал, что присутствие в этом доме Даймона изменит нашу жизнь, заставит нас пересматривать свои взгляды, возможно даже и поступаться своими принципами. Потребует по новому оценить все, что мы знали об этой расе, а может и забыть то, что шрамами врезалось в память. Но чтобы так…
И мне остается лишь радоваться, что мою бледность можно объяснить иным, чем то, близкое к растерянности состояние, в котором мы все находимся. Но Радмир его словно и не замечает.
— Для Лорда Дер'Ксанта и его пятерки это звучит как приказ Правителя Элильяра. Ну, а для тебя, Карим…
И их взгляды вновь встречаются, чтобы окончательно дать всем остальным понять: мой наставник знает значительно больше, чем все остальные, включая и принца демонов.
— По поводу Алраэля все понятно, а остальных все-таки просят, или это из разряда тех просьб, от которых лучше не отказываться?
Ну, до чего же понятливые детки у правителей нынче пошли. И ведь смотрит не в сторону своего собрата из семейства демонов, а на моего наставника, который хоть и кажется сосредоточенным, но в его глазах нет-нет, да мелькнет что-то настолько странное, что снова и снова возрождает в памяти одно единственное слово: доигрались.
— И ты, Тамирас, и граф пока еще можете отказаться. Но после того, как я назову причину такого внимания к Даймону, выбора у вас уже не будет. Так что, пока я уточню точку зрения Элизара на этот предложение, ты, мой друг, можешь подумать.
И Радмир пристально смотрит на меня, продолжая удивлять той легкой насмешкой, что не сходит с его губ; а он ведь нисколько не сомневается в моем ответе.
Ни он, ни Карим, что так и сидит в кресле рядом с моей постелью, продолжая изображать из себя сиделку при тяжело раненом воине.
Они не сомневаются. А я? Откуда в душе уверенность, что иначе и быть не может, что все, здесь происходящее, уже давно предрешено, и встретив Таши тем поздним вечером, приведя ее в свой замок, позволив произнести слова клятвы, я уже ответил на этот вопрос? Или все началось еще раньше, когда нелегкая занесла меня на те развалины межмирового портала? А сейчас я лишь завершаю круг событий и снова решаю для себя: протянуть руку и взять тот предмет, что словно опутав меня паутиной тянул к себе, звал, манил, очаровывал, пока пальцы сами не коснулись его гладкой поверхности.
А если это так, то к чему тогда эти убегающие в вечность мгновения. Если ответ вот он, замер на губах, играет на кончике языка, стремясь вырваться наружу и завершить собой блуждание в том непонимании, что застыло на лицах тех, кого я уже готов назвать своими друзьями.
И я произношу его, понимая, что, возможно, они знают меня даже лучше чем я сам. Потому что им не нужно было пусть и короткой, но паузы, чтобы его услышать.
— У меня есть лишь одна причина, чтобы отказаться — не самая лучшая физическая форма. Но раз Повелителя это не смущает, почему это должно мешать мне?
— Ты прав, Элизар. Время для восстановления у тебя есть. Да и те, кто займутся тобой во дворце, вернут тебя в строй значительно быстрее, чем тебе бы даже и хотелось. — И в его голосе, несмотря на кажущееся спокойствие, ясно чувствуется нетерпение.
И, похоже, это заметно не только мне. Потому что на лице Тамираса пусть и добродушная, но усмешка.
— Ладно, не томи, рассказывай, какую авантюру для нас придумали наши отцы. Или, придумал твой, а мой тоже не нашел причин, чтобы отказаться?
Короткое фырканье, должно, казалось бы, несколько разрядить обстановку. Вот только взгляд, которым окидывает нас демон, этому совершенно не способствует, окончательно стирая с наших лиц остатки спокойствия.
— Я прошу всех, кроме Карима, призвав в свидетели свои силы, дать клятву чести в том, что ничего из того, что вы сейчас услышите, не станет с вашего попустительства известно никому, кроме имеющих право знать, не будет обсуждаться ни с кем, кроме тех, кто посвящен в эту тайну и что каждый из вас пойдет до конца, выполняя предназначенное, даже если этим концом и станет его жизнь.