И это, лучше чем любые слова, действует на меня успокаивающе — в этом мире все будет хорошо, пока вместо рукояти меча Ролан держит в объятиях очередную красотку.
И это, лучше чем любые слова, действует на меня успокаивающе — в этом мире все будет хорошо, пока вместо рукояти меча Ролан держит в объятиях очередную красотку.
Так что, к тому времени, когда наши старшие родственники возвращаются, мои щиты, которые неожиданно дали течь, полностью восстановлены и готовы защищать окружающих от такого недоразумения как я.
Мама предстает передо мной в роскошном халате, наброшенном, насколько я могу судить, на голое тело и стянутом на ее тоненькой талии пояском. И пока она идет к своему любимому креслу рядом с камином, который сейчас радует игрой пламени и танцами огненных саламандр, легкая ткань обворожительно играет вокруг ее длинных ног. Ее длинные волосы крупными волнами падают на плечи, стекают на едва прикрытую грудь, теряются на спине. И каждый ее шаг наш папочка провожает таким голодным взглядом, что мне становится стыдно за то, что мне пришлось прервать их общение.
Отец… Выглядит так, как положено выглядеть Повелителю демонов: монументально и устрашающее. Что совершенно не вяжется с его взглядом, которым он обласкивает каждое ее движение.
— Рассказывай. — Он кивает брату, который подхватывает меня на руки и удобно усаживает себе на колени.
И я рассказываю все… С того момента как порталом покинула этот дворец и до того мига, как снова в нем оказалась. Правда, позволив себе опустить некоторые подробности, посчитав их не относящимися к делу.
Установившаяся после моего повествования тишина, сильнее любых слов говорит о том, что все присутствующие прониклись масштабом моей деятельности. А по тому, как чуть дергается уголок губы на лице у отца, я могу судить еще и о том, что он моими проделками крайне доволен. Правда, время от времени его взгляд темнел, наливаясь чернотой гнева, и это заставляло меня несколько напрягаться. Потому что это происходило каждый раз, как в моей речи звучали имена дракона и Даймона.
Последний звук замолкает, и я опускаю голову в ожидании приговора. Да и мысль о том, как я буду объясняться с оставшимися в Камарише, продолжает меня беспокоить.
И вся надежда только на маменьку, на которую я поглядываю исподлобья умоляющим взглядом.
И не напрасно. Все мои опасения она читает в моей душе как в открытой книге.
— Наташа, ты не переживай. Папа скажет, что ты действовала по его приказу. Правда, дорогой?!
Она сидит на краешке кресла, закинув ногу на ногу и покачивая изящной сиреневой туфелькой, отделанной серебряным шитьем. И не сводит с отца пристального взгляда, лукавство которого подчеркивает невесомая, но уж очень многообещающая улыбка.
— Наташа, ты не переживай. — Его взор скользит по идеальной гладкости кожи, открытой для его обозрения маминой ножки. Потом с легкой задумчивостью, которая не сулит мне ничего хорошего, переходит на меня. — Папа скажет, что ты действовала по его приказу. — И от его рыка вздрагивают все, включая меня, но исключая невозмутимую маменьку. — После того, как собственноручно тебя выпорет.
— Дорогой, не пугай ребенка. Она и так едва дышит от всего того, что на нее свалилось.
— Да, дорогая. Как скажешь.
А Ролан чуть крепче сжимает мою руку, которую он греет в своих ладонях, настоятельно требуя, чтобы я не вздумала влезать в разговор взрослых. Он что думает — я самоубийца. Когда беседа между родителями идет в таких интонациях, стоит быть более чем осторожной.
— Девочка моя, ты предпочтешь отправиться обратно в Камариш или останешься на ночь здесь? — Мама смотрит на меня с легкой улыбкой, но ее глаза… Бедный папенька.
— Я…
— И правильно. Ролан тебя сопроводит, чтобы по дороге ничего не случилось. И передаст приказ Повелителя не путаться у тебя под ногами.
— Но дорогая… — Он смотрит на маму преданным взглядом домашнего любимца. Если бы при этом еще кисточка хвоста не выбивала дробь по голенищам сапог.
— Ты думаешь, что наша дочь не справится с ситуацией?
— Ни в коем случае. Я просто хотел сказать, что помощь старших ей не повредит.
Я начинаю интенсивно дышать, чтобы не сорваться в неконтролируемый смех. Представление, что они передо мной разыгрывают просто бесподобно. Вот только, у меня нет сомнений, что все, что я сейчас вижу и слышу, не более чем попытка вернуть мне уверенность в собственных силах. Кстати, весьма своевременная.
Но провожать нас с Роланом до портального зала отправится один отец. И вот тогда-то…
— Ну, тогда мы пойдем? — И я соскальзываю с колен брата, вопросительно посматривая в сторону мамы, взгляд которой зацепился за взвившийся столб искр в камине и замер, словно натолкнувшись на неожиданную мысль.
— Да, милая, идите. Папа тебя догонит. И помни, о чем я тебя предупреждала. — И она гасит улыбку на своем лице и позволяет волнению, что тревожит ее душу на короткое мгновение проявиться в плотно сжимающихся губах.
Я киваю головой и выхожу вслед за братом, что придерживает дверь в ожидании, когда я подойду.
Пятерка демонов во главе с самим начальником стражи берет нас в коробочку, и мы направляемся в сторону основной лестницы, что ведет в подземелье. Жаль, конечно, что мне не удастся еще раз полюбоваться на тщательно охраняемые отцом раритеты, но с прибором Даймонов без особых проблем справится и мама.