Появление в зале Илюхиного противника встречено было также по-разному.
Солидные господа, сидящие в партере, приветствовали его ленивыми аплодисментами и поощрительными покачиваниями голов. Многие из них совершенно точно, из самых проверенных источников знали, что Хмырю сегодня улыбнется удача, поэтому поставили на гарантированного победителя приличные деньги. Однако, как хорошие картежники, показывать собственную осведомленность до поры до времени не желали. В отличие от расфуфыренных спутниц. Менее сдержанные дамы, счастливо визжа, вскакивали с кресел, бросали в воздух шляпки, сумочки и сотовые телефоны и вопили в экзальтации:
— Максик! Свали для нас Муромца!
Хмырь посылал поклонницам воздушные поцелуи из-под капюшона и вздымал над головой звездно-полосатые, как у кинематографического Рокки, перчатки.
Он тоже знал о собственном грядущем триумфе.
Остальные зрители встретили прибытие Хаммера-Хохлушкина оскорбительным свистом и ядовитыми комментариями, приводить которые мы не станем из нравственных соображений.
Один из челядинцев Хмыря приподнял канаты со стороны «синего угла», и претендент вскарабкался на ринг. Выход Муромского был обставлен с куда меньшей помпой. Не гремели фанфары, не плясали разноцветные лучи прожекторов. Вместо пафосного облачения Илья накинул на плечи обыкновенное махровое полотенце с изображением Чебурашки и Крокодила Гены. Свита действующего чемпиона также отличалась немногочисленностью и скромностью. Среднего роста усатый молодой мужик в кроссовках, джинсах и камуфляжной футболке. Второй, похожий на молодого Есенина, в спортивном костюме и кроссовках же. Замыкал группу настоящий ряженый, потешный тип, облаченный в полный наряд того самого Крокодила Гены — от шляпы и затрапезного пиджачка до маски и хвоста. В одной лапе ряженый тащил бутылку с водой, в другой — здоровенное корневище хрена, от которого с заметным аппетитом откусывал.
Но почтеннейшую публику, как известно, нарочитой простотой не проведешь. Это только в сказке Гарун аль-Рашид шляется по городу неузнанным и непризнанным. В действительности все обстоит наоборот. Настоящих королей узна ю т, да еще как скоро! Стоило Илье появиться в зале, как подавляющая часть зрителей издала оглушительный рев восторга. Пуще всех старалась галерка.
— Иль-я! Иль-я! Отрихтуй Хмы-ря! — согласованно скандировали болельщики слева.
— Кран-ты Хмы-рю! Хмы-рю — кран-ты! — неслось не менее слаженно справа.
Это горланили не за страх, а за совесть молодцы Полковника Швепса и курсанты ВПУККО, руководимые старлеем Ванятой, сыном Ибн Шушуна.
Муромский скинул полотенце на руки Попову, легче пташки вспорхнул на ринг и с чувством раскланялся на все четыре стороны. Простая публика отреагировала рукоплесканиями. Холеные господа из партера поморщились, но отметили: Илья в отличной форме. Мышцы качественно «подсушены» и впечатляюще бугрятся, движения полны мощи, а выражение лица решительное. С таким — не проигрывают! Фрачные господа, среди которых доверчивые простаки отсутствовали, тут же засомневались, на того ли поставили немалые денежки. К Бакшишу обратились вопросительные взоры.
Тот сделал успокоительный жест для дальних, а ближним, в первую очередь Ухвату Ёдрёновичу, сообщил вполголоса:
— А вы думали, что я вывалю на ринг кучу навоза? Куклу для битья? — Бакшиш ухмыльнулся. — Не грузитесь зря. Чем внушительней выглядит Муромец, тем неожиданней будет его поражение.
— Хорошо, если так, — сказал господин Стрёмщик медовым голосом. — Потому что в противном случае я вам га-ран-тирую новую должность… — Он на минуту задумался и продолжил: — Должность учителя физкультуры в одной из сельских школ Полоуменского района. Есть там такая деревенька, Ешкин Пот…
Бакшиш натянуто улыбнулся, но в глубине его зрачков полыхнули злобные искорки. Полоуменский район по праву считался самой распоследней дырой штата Черемысль. А деревня Ешкин Пот даже в нем была наихудшей.
Тем временем на ринге возникли новые действующие лица, сразу привлекшие заинтересованное внимание зала. Во-первых, в освещенном квадрате объявился рефери поединка. Темнокожий гигант в белоснежной рубашке, черных брюках, туфлях и галстуке-бабочке. Волосы у него были выбелены пергидролем и заплетены в замечательные косички-дреды. В ухе удивительного судьи покачивалось огромное золотое кольцо, а на груди — страховидное ожерелье.
— Это что еще за чудовище? — грубовато поинтересовался Ухват Ёдрёнович.
— Ваня Дредд, мой человечек, — пробурчал Бакшиш. — Настоящий папуасский принц. Судит так себе, но публика его любит.
Словно в подтверждение этих слов болельщики дружно заорали, приветствуя экзотического рефери.
Следом за Дреддом на поле предстоящей брани ступил безупречно обмундированный красавец-блондин. Его смокинг качеством не уступал нарядам господ из партера, а надраенные туфли сияли так, что казались вырезанными из черного стекла.
Джентльмен в смокинге не скакал над канатами, как Илья, и не проныривал под ними, как Хмырь. Его подвез и поднял до уровня верхнего каната электрокар с прилаженной на подъемник площадкой. Блондин элегантно соскочил с подъемника, прошествовал в центр боевой арены, вскинул ко рту невесть откуда взявшийся микрофон… и вдруг низкий, почти инфразвуковой рокот прокатился по залу: