Члены комплота перебросились взглядами, и Никита выразил общее мнение:
— Конечно, готовы. — Он широко улыбнулся и в лучших традициях русского офицерства присовокупил: — Ради того чтобы полюбоваться на таких прелестных барышень, мы готовы приходить сюда ежедневно.
— И еженощно, — пророкотал Илья.
— Даже ежечасно, — добавил Попов.
— Даже ежечасно, — добавил Попов.
— Еже-мо-мен-тально, — по складам проговорила в приоткрытую дверь какая-то морда, необычайно сходная с крокодильей. Появление забавной морды разрядило атмосферу и даже заставило работниц «Биатлона» захихикать.
Только Дредд и Паша-Пафнутий ничего не сказали. Их держали под ручку Инга и Антонина, поэтому вести речи о прелести посторонних девушек было крайне неразумно.
— До скорого свидания, красавицы! — попрощались в голос Илья, Никита и Алексей. А Иван-королевич, пользуясь тем, что Инга на мгновение утратила бдительность и отвернулась, подмигнул барышне за кассой и сообщил:
— Сумочку тут оставим.
После чего компания богатырей и их боевых подруг покинула букмекерскую контору.
Предполагаемые девственницы вздохнули — скорей печально, чем облегченно. И даже сварливая Марья Семеновна мечтательно пробормотала: «Ах, какой мужчина — этот с усиками, похожий на военного…»
Выбравшись из логова несвоевременно обнищавшего дракона, наши герои окружили «Оку» и посмотрели друг на друга с задумчивостью. Никто не проронил ни слова. Илья принялся протирать лобовое стекло, на котором виднелась белая клякса птичьего граффити. Желтогрудая художница сидела поодаль, на ветке тополя и пела «синь-синь», делая вид, что совершено ни при чем.
Никита закурил ароматный не по породе «Беломор», Леха — столь же душистую «Приму». Персеанский профессор клацнул зубами в попытке поймать ночного мотылька, а Дредд звучно побарабанил пальцами по макушке главного украшения своего ожерелья. Девушки шмыгнули в салон машинки пошептаться о девичьем.
Паша-Пафнутий окинул взглядом нарисовавшуюся диспозицию и спросил:
— Ну что, парни, куда обычно направляются чемпионы после долгожданной победы?
— На пресс-конференцию, — сказал Муромский. — Если таковая предусмотрена. Или отсыпаться. Можно еще в баньку.
— А почему не на банкет?
— У настоящих чемпионов режим и диета. Которые, ясен перец, главные враги загула и банкета, — сказал в рифму Илья. — Но вообще-то идея заманчивая. Какие есть предложения по поводу подходящего места? Я предлагаю свою каморку.
— Твоя каморка — это пять, — покивал Леха. — Музычка, штанги-гирьки, балкончик… Да только в такую погоду прятаться в четырех стенах? Фу! — Он выдул густую дымную струю и уточнил: — Моветон, выражаясь по-крестьянски. На природу, парни, надобно. На натуру. Чтобы слышался умиротворяющий шум листвы, мелодичное пение птиц, романтическое журчание ручья…
— Жизнеутверждающий звон комаров, — подхватил Никита. — Отставить, бойцы! Пикник под сводами леса — дело, конечно, хорошее. Но не вечером. Тем более не ночью. Загрызут комарики-то.
— Да брось, комиссар, — не сдавался Попов. — Как известно, в тайге либо в поле после второй бутылки все женщины становятся красавицами. После третьей исчезают комары. А после четвертой прекращается дождь. У нас красавицы уже есть, дождя, наоборот, нету. Так что комарики пропадут даже раньше, чем предусмотрено туристским законом. Скажи, Илья?
Муромский окончил наводить глянец на стекло «окушки», полюбовался результатами работы и пожал плечами:
— Да мне-то что.
Меня жалить — себя не жалеть. Но девчонки…
Ваня Дредд и Пафнутий истово закивали. Отдавать девчонок на поживу лесным кровососам им чертовски не хотелось.
— Тогда предлагаю наш «Шалман», — сказал Пафнутий. — К тому же у меня и у Тони через час начинается смена. Обслужим по высшему разряду. Может, четыре стены приличной ресторации все-таки устроят чемпиона и его команду?
Чемпион и его команда замялись, отводя глаза. Было понятно, что «Шалман» их не слишком-то устраивает.
— Шумновато там, — наконец высказался Никита. — Караоке это проклятое…
Пафнутий гордо напомнил:
— У нас живая музыка! — Потом вздохнул и пробормотал: — Ну впрочем, как знаете.
— А ты что подскажешь, зеленый? — Леха дружески хлопнул Геннадия по шляпе. — Прояви изобретательность высшей расы. Только, чур, павильон «Союзмультфильма» не предлагать! Пить водку в компании мультяшных кукол — страшное кощунство.
— Если бы мой косметический препарат, то есть космический аппарат был чуточку повеличественнее, — развел конечностями дружбанолог, — я бы мог предложить шествие по злачным областям вселенной. Ах эти синеволосые непарнокопытные чертовки с Тау Кита! Ух эти интеллигентные забулдыги и краснобаи с Сириуса! А пьянящие газированные тины из ликеро-водочных озер Теты Носорога? Шарман! Фонтан! Ураган! Но, к титаническому состраданию, мой звездолет всего лишь двуспальный. И топлива в карабин. То есть в обрез…
Друзья, уже видевшие себя посасывающими знаменитые на весь космос газированные тины в обществе не менее знаменитых синеволосых чертовок, приуныли. Все, за исключением Дредда. Тот вновь побарабанил по королевскому амулету и спросил:
— Скажи-ка, Геннадий, а какова грузоподъемность твоего блюдца? Тонны полторы будет?