Про хор, конечно, сказано было явно для красного словца: сборщицы с первых нот дали понять публике, что они не более чем подтанцовка. Запел маэстро Эдипянц. Причем запел редким для горных людей немузыкальным голосом:
В стольном граде Клязьмограде,
Где упыханные дяди
Отмывают на ночь глядя
Черный нал,
Третий день перчила ловкий
В ресторане на Петровке
Опосля командировки
Отдыхал.
По примеру славной Мурки —
Вечно в кожаной тужурке —
Он от рюмки и обкурки
Был нетрезв;
Препирался он с охраной,
Уходить из ресторана
Он отказывался рьяно
Наотрез.
По соседству толстый фраер
Пробухтел с серьезной харей:
«Мол, достал нас бритый хайр!
Мол, позор!»
Но не ведал, дурачина,
Что узнал его перчила:
Это ж кровный враг — волчина
Прокурор!..
В ход пошел инструментальный проигрыш. Воспользовавшись паузой, подтанцовщицы-бэк-вокалистки ринулись в невидимую для Попова с Добрыниным кабинку. Откуда они скоро вернулись, почти на руках неся неубедительно упирающегося господина. Был он юно-средних лет, среднего ростика, при костюмчике-троечке и при минимальном количестве вышеупомянутого хайра. Господинчик — видимо, тот самый Вован Офигенович — пристроился к вокалисту. Не теряя темпа, Вован с Юриком попытались на пару исполнить синтез джиги, лезгинки и канкана.
В кабинках зааплодировали.
В это время в помещении нарисовались оживленно о чем-то болтающие Пафнутий с Муромским. Сервисмен мановением руки указал Илье место дислокации друзей и ретировался. Илья, не обращая внимания на происходящее возле эстрады, прошагал в кабинку. Рухнул в свободное креслице и без никчемных церемоний опрокинул в рот одну за другой стопки приятелей. Потом скушал ложку креветочного салата и поинтересовался:
— Что за балаган, парни, зачем не пьем?
— Сиди не мельтеши, — отозвался Никита и практически на ощупь разлил по новой.
— Алло, камрады! — Илья помахал ладонью у них перед глазами. — Вы что, остекленели? Я тут, между прочим, с Пафнутием познакомился…
— Да тихо ты! Цыц, боец! — Никита пододвинул к нему блюдо с овощами. — На, углеводами пока побалуйся. Не видишь, культурный процесс идет?
Парочка Эдипянц — Пубертаткин тем временем прекратила пляску и продолжила песню на два голоса:
…Тут перчила встал со стула,
Вилкой фраера пырнул он,
И три раза провернул он
Вилку впрок.
Ну конечно, повязали,
В Старой Хате прописали;
И теперь он ждет в централе
Новый срок.
Мать-старушка на свиданье,
С многолетним опозданьем,
Признается под рыданье
Двух сердец
В том, что прокурор покойный
Был супруг ее законный,
А перчиле хоть какой, но
Был отец!
В стольном граде Клязьмограде
Круто перченные дяди —
Ран зализыванья ради —
Прут сюда,
Чтобы в думках зря не греться,
Чтобы здесь отмякнуть сердцем…
Пусть нас жизнь осудит, перцы, —
Без суда!.. Да?
Завершив музицировать, певцы, трогательно поддерживая друг друга за плечи, начали исполнять поклон. Это было зрелище! По сравнению с их движениями корабли, которые лавировали-лавировали да не вылавировали, могли бы считаться эталоном маневренности.
Илья оторвался от тушеных овощей и с сожалением изрек:
— Вот же блудливому оралу никто в рыло не дал!
— Не стреляй в караокиста, он базлает как умеет! — отмахнулся Алексей. — Эх, ребята, с кем только не приходится контактировать… Придется и с этими.
— Будем раскручивать новых звезд шансона? — Муромский сделал вид, что закатывает рукава. — Постановка голоса методом тыка? Хореография в стиле Броуна? Погодите, что-то я не догоняю… Если глумление над музыкой мы им простили, то за что калечить-то? Разве эти типусы кто-то из наших фигурантов?
— Верная догадка. Опять звери ловцов нашли, — резюмировал Попов.
— Вот-вот, — устало поддержал Никита. — Ловцам уж давно конгруэнтно, а звери бегут и бегут. Илья, у тебя есть желание познакомиться с менеджерами новой формации Эдипянцем и Пубертаткиным? С наследниками негоцианта Гендерного Эф Эм.
— С кем, с кем?.. Ах, с этими! С «Луча»? Да ну… И вообще, мужики, бросайте это грязное дело. Ночь в разгаре, а мы ни разу не отдохнули. История нам этого не простит. Слышь сюда, разговорился я с Пафнутием — мировой парняга, между прочим, — так он мне растолковал тутошний принцип подбора исполнителей. Петь может кто угодно, что угодно и сколько заблагорассудится. Даром что у лабухов репертуар покруче любого караоке. Вот я и подумал, а что, если и мне… на халяву-то? — Он просительно посмотрел на друзей. — Попа, прости подлеца, ну пробило меня нынче на лирику.
Никита с Алексеем понимающе перемигнулись. Алексей поднял стопку:
— Ну и вперед! За тебя, золотое хайло Руссии. Не подведешь?
— Да чтоб я сдох! — Илья бухнул себя кулаком в грудь. — Пафнутий сейчас гитару принесет. Ему, кстати, тоже Жеглов по кайфу. Он мне даже напомнил одну песенку… про меня.
Сервисмен словно подслушивал — вмиг нарисовался.
Почти одновременно с Пафнутием возле их столика возникла давешняя барменша со своим транспортным средством. И если Добрынин и Попов, героически стиснув зубы, умудрились проявить сверхчеловеческую усидчивость, то неподготовленный Муромский судорожно привстал и заслонил рукой глаза как от яркого света. Другая рука вслепую набрела на штоф и напрямую потащила его к «золотому хайлу».
Другая рука вслепую набрела на штоф и напрямую потащила его к «золотому хайлу». Содержимое ухнуло в молодецкую глотку, да так, что кадык и не дернулся.
Илья осанисто крякнул, тряхнул башкой и обратился к чаровнице: