— Феня, Фенечка! — позвали берегиню друзья, но та не отвечала.
Пребывая в заторможенном состоянии, чудо-богатыри стали загружаться в салон. Отрешенного инопланетянина Дредд на руках водрузил на переднее сиденье. Арапка привычно угнездился в ременное гнездышко под зеркалом заднего вида.
«Ока» плавно набирала ход, проезжая мимо нескончаемой шеренги хороших людей.
Отдавали честь вытянувшиеся во фрунт впукковцы во главе с бесшабашным, но строгим Ванятой. Стояла по стойке «смирно» вымуштрованная дружина Полковника Швепса. Приветливо вздымали ударные конечности будущие чемпионы из волейбольной команды Нинели Виленовны. Поднятыми вверх сжатыми кулаками салютовали люди-акулы: Рот Фронт! Улыбались Тоня с Пафнутием и густо покрасневшие Иван да Инга. Махали мануфактурной продукцией Юльша и Польша, обзаведшиеся Лешкиным номерком телефона. Махали все.
Потому что сами оставались на Копчике, чтобы продлить эмоциональную эйфорию до вечера; потому что не зря ведь перлись сюда с ранья, забыв про хлеб наш насущный, который дашь нам днесь; потому что знали: вечером в лучших традициях городских празднеств состоится концерт с фейерверком — чтобы «видели ночь, гуляли всю ночь до утра…».
Те, кто нечаянно способствовал рождению внепланового праздника для славных жителей Картафанова, катились потихоньку по местам недавних сражений. Мимо Черемухи, откуда доносились мощные песнопения спасенных от умыкания в консервные банки «la tsareven». Мимо заветного лесочка с будущими — в скором времени — рыжиковыми полянами навсегда. Мимо озера Пятак, сияющего благодаря невесть какой аномалии первозданной чистотой.
Здесь, около своротка на озеро, очнулся HomoReptyliaexPersei . Нетвердым голосом он произнес:
— Дорогие землянки ящерки! Наступили часики для моего камбэка нахт малая звездная родинка…
— Что так вдруг-то? — в расстроенных чувствах вскричали все разом, а Илья резко осадил «Оку».
— Да-да, пришло в меня пробуждение, что свою миссис я прикончил. Или мисс?
— Миссию, — поправили его по инерции.
— Во-во! Теперь я с конца на конец убедился, что Главный Дружбан Чебурашка существует. — Геннадий ласково погладил плюшевую фигурку. — И он не одинственный, в натурале. Его много быть в вашем Картофелеве. А частичка самого главного из Чебурашек сидит почтительно в каждой милой ящерке на всех планетах всех звезд.
Это такая добрая звездная пользень… болезнь, да.
— Ну какая же это болезнь, братец? Самая пользень и есть!
Под профессорские откровения друзья добрались до места первого контакта с персеанской цивилизацией. Всем хотелось сказать какие-нибудь теплые слова, но душили слезы. И скупые мужские и обильные амулетские: Арапка снова устроил в салоне ватер-кондишн, залив соленой влагой все ветровое стекло. И где только успел жидкости насосаться?
— Генаша, — собрался-таки с духом стойкий, хоть и не оловянный солдатик Добрынин, — ты это… передавай привет тамошним человекам, что ли. Поцелуй от всех нас этих твоих краснозадых бестий с Лямбды Скота. Чешуйки им пощекочи…
— А может, тебе презент какой-нибудь сделать на прощанье? — предложил Муромский.
— Ничего на свете лучше нету, чем такой-растакой брезент! — Геннадий побаюкал Чебурашку. Вдруг его глазки мечтательно сощурились, и он с робкой надеждой попросил: — Разве что, язви тебя в тушу, не найдется ли граммулечки посоху в посоховнице… То есть порошка на дорожку?
— На посошок? Рассолу?
— Йес, йес, натюрлих! — возбужденно вскричал потенциальный рассологолик.
— Для тебя, милый ящерка, всенепременно отыщем.
Илья пошарил в багажнике и выудил трехлитровую коробку знаменитого капустно-огуречного сока а-ля натюрель картафановского разлива.
— Держи, брат, да смотри за рулем много не пей! — напутствовал он.
— Мой аппарат имеет автопилотку, — хвастливо заявил звездоплаватель.
Обнялись.
Профессор сноровисто проделал манипуляции со своим аппаратом, сделал книксен, опираясь на хвост, и с прижатыми к груди дарами был, чертяка, таков. Опознанный летающий объект мигнул огнями, мелодично присвистнул соплами и растаял в тета-пространстве.
«Ока» с тремя оставшимися «ящерками-землянками» на борту возвращалась в город.
Попов потянулся, хрустнув косточками.
— А что, парни, неужто и вправду кончилось наше безделье?
— Безработица, — поправил педантичный Никита.
— Ты как хочешь это назови. Но ежели солидный господинчик нас не обманул, то с обещанным карт-бланшем я устрою-таки новый виток научно-технической революции на отдельно взятой планетке. А может, и за пределами. Посадим на Марсе яблоневые сады. Тем более что Генка, хотя и полный чайник в технике, кой-какие идейки подбросил… Илюха, а ты как? Обратно в большой бокс?
Муромский задумчиво смотрел на дорогу.
— Да, пожалуй. Есть мыслишка поднять боксерскую школу в Картафанове. Бакшиш-то, паразит, заигрался с профессиональными матчами, а работу с молодежью начисто завалил. Не знаю уж, что получится, но попробовать стоит. Опять же карт-бланш. Хотя я и сам кому угодно могу на карточку бланш навесить. Никита, ты-то куда со своей бланшированной картой подашься? Обратно в прозекторат?
— Э, бойцы, фиг вы угадали! Куда подамся, еще неизвестно, а вот на уговоры Любавы свет Олеговны, скорее всего, поддамся.