Вдруг, отчаянно сигналя, мимо «Оки» просвистела кавалькада выпускников тяжелого автомобилестроения. Были тут и «лендроверы», и «лендкрузеры», лендюзеры и лендлузеры. Не обошлось и без пары единиц лендбульдозеров. В роли авангардного дизель-электрохода выступала новейшая модель посольского класса лендбраузер «Торнадо». Страховидный джипяра-оргазмус, шестиколесный бронированный монстр, выглядящий так, будто заброшен в наше время прямиком с инопланетного сафари сорок первого века.
Просвистели, прогудели, просиренили. Дежурный машинист Арапка озадаченно поглядел вслед наглому бизоньему стаду. Стадо по-хамски мотало широченными кормами, густо пылило, слепило проблесковыми маячками и чихало на всех сизой дизельной гарью.
Вяленая голова, никогда не отличавшаяся долготерпением и всепрощением, одолела растерянность и принялась отдавать четкие, отрывистые команды:
— По местам стоять, с якоря сниматься! Пассажирам пристегнуть ремни безопасности, надуть подушки безопасности, держать наготове памперсы безопасности! Помощнику машиниста Геннадию Персеановичу оставшимся рассолом довести выходное давление в соплах до … сот атмосфер! Полный газ! Нам наглецы по барабану, когда мы прем по автобану!
За считаные секунды малолитражный болид кофейного цвета настиг и частично разметал, а частично затоптал ревущую ленд-лавину. Хуже других пришлось, ясное дело, двум зеленым лендлузерам. Вращаясь разнонаправленными волчками, они слетели с дороги и канули в таких жутких крапивных зарослях, что куда там амазонской сельве! Просеки тут же затянуло свежим чертополохом, лебедой и беленою, а в глубине мрачной чащи кто-то зашуршал, заухал, как упырь, и заскреб когтями по тонкому железу автомобильных боков.
Когда «окушка» поравнялась с передовым бизоном, Арапка обидно проблеял в адрес водителя: «Крепче за баранку держись, баран!» Тот, понятно, завелся с полоборота и включился в гонку преследования, подбадриваемый угарным рассольным выхлопом.
…Впередсмотрящие Калиновского поста Охренеев и Мазякин храбро взирали в лицо несущейся на них опасности. Охренеев, дав беспрепятственно проехать обозначенной высшим руководством «Оке», заметил:
— Оцени кортеж, напарник… Нет, не зря полкан предупреждал о сопровождении. Что творится на наших дорогах. Какую-то, господи прости, бздюшку охраняет целая дивизия. Щас мы ее окоротим. А ну, сержант, подстрахерь! — И стремительно выступил вперед, перекрывая движение верным жезлом.
Мазякин с незаряженным автоматом начал приумножать внушительность старшего по наряду до предела. Для этого он умело раскачал «маятник» и методом множественных коротких перебежек создал видимость целого взвода омоновцев.
Результат не замедлил сказаться. Резко осадив назад, джипповая колонна рассыпалась цепью.
— Лейтенант Охренеев, — представился страж Копчика, наметанным взглядом выискивая оружие, наркотики и фальшивую валюту. — Па-ачему превышаем? Па-азвольте документики.
— Да ты, ментяра, охренел! — загорячился водитель представительской машины, бритый бугай неприятного вида. Окажись поблизости Бакшиш, запросто узнал бы в нем негодяя Тыру, своего бывшего помощника. С того вечера когда Тыра получил в рыло за предательство, характер его ничуть не улучшился. — Ты номера читать умеешь? Не видишь, Сфера Спасения Руссии?
Номер, как отметил про себя бдительный лейтенант, и впрямь соответствовал «эм 911-й». Чики-чики. Но служба есть служба, и Охренеев продолжал сохранять лицо.
— Мы с тобой, козел, в один сортир не ходили, чтобы ментярой меня звать при исполнении. Па-апрашу выйти из машины!
Вконец осатаневший Тыра полез наружу с криком: «Ты-то, козья морда, за козла мне точно ответишь!»
Чуткий, как рысь, сержант молодцевато передернул затвор и приготовился дать адекватный отпор зарвавшемуся клиенту.
Обстановку разрядил Ухват Ёдрёнович. Видя, что ситуация накаляется, он покинул мягкий салон шестиколесного «Торнадо» и подступил к несгибаемому лейтенанту. Деликатно и в то же время настойчиво Ух Ё принялся совать под нос Охренееву умопомрачительные гербовые бумаги. Из бумаг следовало, что их обладатель несомненно является персоной грата. Даже чуть ли не запредельной грата.
Охренеев чуточку заколебался, но тем не менее продолжал беречь лицо. И, честное слово, он бы его сберег. Если бы…
Если бы сквозь гущу иномарок не прорвался к нему знакомый до рези в мочевом пузыре «уазик», из которого высадился родной, как похмелье, полковник Пишкин. Он не топал ногами, не сучил кулаками. Ледяным, словно мятная жевательная резинка, голосом полковник поинтересовался:
— Ты чего творишь, чудила?
— Как приказано, отсекаю сопровождение!
Полковник поморщился и скупым милицейско-полковничьим языком разъяснил Охренееву ситуацию, в которую тот влип. А заодно предсказал ближайшую судьбу:
— Ты не сопровождение, эт самое, отсек. Ты свое, как грится, счастье отсек. По самые, блин, плоды киви.
Плоды киви у Охренева сжались до размеров горошин. Цепенея от скверных предчувствий, лейтенант попытался заступиться за себя еще раз:
— Так ведь, господин полковник, вы же сами… того… кофейная «Ока»… и все такое…