— Дело! Молоток! Вот это по-мужчински! — наперебой одобрили друзья выбор Дредда. Полюбовались напоследок затейливой чеканкой на стволах, причудливой резьбой на цевье, курками высеребренными, да и расстались с «Голланд-Голландом» без сожаления, решив единогласно:
— Мы-то обойдемся, а августейшей особе без оружия никак нельзя!
Илья, видя, сколь размяк сердцем возвративший обрез Королевич, смекнул, что пришло время для главного.
— Ваня, — сказал он вкрадчиво, — у меня к тебе последняя, малюсенькая просьба.
— Кого нужно сожрать? — привычно пошутил тот.
— Неужели наши угощения совсем несытные? — шуткой на шутку ответил Илья. И ахнул без передышки, точно обухом: — Будь ласков, порадей за нас перед матушкой.
— Перед какой? — начиная мало-помалу осознавать трагическую серьезность предложения, спросил Дредд севшим голосом.
— Так перед твоей, Ваня. Перед Марией Ивановной Вожжиной-Подхвостовой…
Черный принц королевских кровей выдохнул со всхлипом и моментально словно бы уменьшился в размерах.
— Кого ты ко мне привел, милый сын? — спросила полногрудая дама в деловом костюме и строго посмотрела на Дредда. Перевела взгляд на великолепную троицу.
Хоть были друзья отважны в любой обстановке, а тут оробели. Тотчас захотелось им спрятаться. Большему за среднего, среднему за малого, а малому — чтоб и след простыл. Дредд, который лучше всех знал, что от заботливого материнского внимания не спрячешься даже на тропических островах, шмыгнул носом и почтительно снял пестрый берет. Рот открыть он пока не решался.
Мария Ивановна Вожжина-Подхвостова относилась к типу женщин, который нечасто встретишь на остановках общественного транспорта и в продуктовых магазинах. Прогуливающимися с детскими колясочками в дневных парках или, напротив, демонстрирующими длинные ножки на вечерних бульварах вы их также вряд ли застигнете. На кухнях у них трудятся кухарки, пыль с мебели вытирают домработницы, а мужья если и имеются, то держатся тише декоративных растений. Некоторые, конечно, успевают своевременно смыться в Южное полушарие и там заделаться монархами, но таких счастливцев абсолютное меньшинство.
Властность в лицах и повадках этих обломков матриархата напрочь подавляет не только красоту (у Марии Ивановны величественная, зрелая красота присутствовала в полной мере), но и женственность вообще.
Чаще всего такие гранд-дамы обнаруживаются в кабинетах, входить в которые по своей воле мало кто рвется. А когда приходится войти, то психологически посетители готовятся к визиту намного основательней, чем к посещению стоматолога.
В Картафанове жутким местом, где окопалась генеральша Вожжина (а иначе ее и не звали), являлся кабинет руководителя районной СЭС. Организации не самой заметной для населения, зато весьма значимой для тех, кого вопросы соблюдения санитарных норм касаются вплотную.
— Не слышу ответа, — с расстановкой проговорила Мария Ивановна и постучала по столу холеным пальчиком. Несмотря на чистоту и ухоженность, эти пальчики крепче любых капканов удерживали в кабале городские свалки, торговые точки, места общепита и выжимали из мусора да отбросов такие бриллианты, каких в Якутии поискать…
— Мама, прошу, выслушайте их, пожалуйста, — наконец поборол немоту «милый сын».
— Ты влез к ним в долги?
— Нет! Нет! Просто это мои очень хорошие друзья.
— Считаешь, я непременно должна знать всех твоих друзей в лицо? Привел познакомиться? Что ж, похвальное решение. И в кои-то веки разумное.
— У них просьба…
— Нам бы хотелось поработать санитарными инспекторами, — отважился-таки вступить в переговоры Алеша. Именно он оказался тем меньшим, за которым укрылись Илья да Никита. Вот и пришлось отдуваться.
— Инспекторами. Так-так. Понятно. Всем троим? — уточнила генеральша.
— Было бы чудесно! — сказал Илья с теми особенными интонациями, которые, как правило, волшебным образом действовали на самых разных представительниц слабого пола.
Однако генеральша Вожжина, как уже отмечалось, к слабому полу относилась скорей формально. Она презрительно усмехнулась:
— В вашем возрасте, уважаемый претендент, верить в чудеса довольно наивно.
Илья с покаянной гримасой развел руками: дескать, что поделаешь, хочется…
— Ну хорошо. — Мария Ивановна встала из-за стола, броненосным крейсером надвинулась на молодцев. Внимательно изучила каждого. — Предположим, я соглашусь взять одного из вас стажером инспектора. Временно, разумеется. Вакансия имеется. Но! Мне бы хотелось знать, чем моя благотворительность обернется? Как вы намерены распорядиться полученными правами? С кого собирать дань?
— Ни с кого, клянусь! — воскликнул Дредд, взволнованно теребя амулет. — Им для другого.
— Помолчи, котик. С тобой разговор будет позже. Итак?
Друзья переглянулись и честно выложили, что корочки санинспектора необходимы им в качестве универсального пропуска. Заглянуть за кой-какие заборы. Опуститься в кой-какие подвалы. Прихватить там кой-кого на горяченьком. А больше ни для чего.
— Поборы не наша стезя, — заключил Алеша. — Деньги — это ржа, прах и тлен. За отечество душа болит.
— Альтруисты, значит?
Друзья истово закивали.
— Допустим… — Тон генеральши смягчился. Впрочем, надо ли тому удивляться? Разве запрещено главному санитарному врачу быть приверженцем альтруизма? Особенно когда заняться им намерены другие. — Тогда сразу второе. Какое основание я буду иметь для приема на службу? Кто-нибудь из вас имеет медицинское образование? Хотя бы начальное. Вы?..