— Парни, или я чего-то не догоняю, или сиятельные господа решили по случаю «стрелки» на месяц раньше отметить День города? — Попов с недоумением перевел взгляд на сотоварищей.
Илья как ни в чем не бывало благодушно позевывал.
Илья как ни в чем не бывало благодушно позевывал. Никита, сделав лицо огнеупорным кирпичом, доложил:
— Осмелюсь предположить, что имеет место грандиозная провокация с целью выставить нас ястребами Октагона, растлителями инопланетной жизни на Земле и маркшейдерами нетрудовых отложений!
— Иди проспись, военный! — Алексей отмахнулся от резвящегося Добрынина и высунулся в окно. — Дяденьки! — обратился он к шагающим с полной выкладкой представителям мини-рыночных отношений. — Почему не даем зарасти народной тропе? Большая броуновская революция под лозунгом «Движение — в жизнь»?
Оба представителя обернулись, на поверку оказавшись очень даже ничего себе тетеньками. Разглядеть это сразу Алексею помешали костюмы: удобные, но не слишком изящные комбинезоны в стиле «милитари». Одна из дамочек, чернявая, крутобедрая, грациозно помахивая объемистыми баулами, подплыла ближе к машине:
— Ах, принц, что ж теперь, если нет на нас хрустальных туфелек, так мы уже и не Золушки?
Губы ее подрагивали от якобы сдерживаемых рыданий, но глаза смеялись. Дивные, нужно отметить, очи. Карие, влажно блестящие, и ресницы — во!
— Или у вас только дяденьки на уме? — добавила чернявая жалостливо.
Бичуемый взглядом, полным неутоленной женской печали, Алексей покраснел, заерзал и пробормотал изменившимся голосом:
— Боже сохрани! Дяденьки — это не по нашей части. По нашей исключительно тетеньки, сестренки да барышни.
— И персеанские рептилоидихи! — скрипуче донеслось из салона.
Попов обернулся и погрозил кому-то кулаком. Потом снова взглянул на чернявенькую:
— А вообще, я того… Как бы не могу оторвать глаз от тебя. Реально.
— Молодой человек, что вы себе позволяете!
Чернявенькая вновь эротично взмахнула баулами. Баулы с грозным гудением вспороли воздух в непосредственной близости от Алексея. Тот едва успел укрыть голову в салоне.
— Да вы, оказывается, утренний маньяк! Ну поглянулась я вам, зачем же сразу глаз отрывать? На что он вам? Небось в какую-нибудь маньячную коллекцию? Пришпандорить его хотите среди откушенных органов и резервуаров с молоком любимых женщин?!
Подошедшая ближе товарка хмуро ее одернула:
— Юльша, перестань базлать. Солнце уже высоко, а нам еще переться и переться на эту чертову голгофу.
Юльша пожала плечами и отодвинулась от «Оки». Попов внезапно почувствовал, что ее неоторванные антрацитовые глаза могли бы стать бриллиантами в его коллекции. Не маньяка, конечно, а дамского угодника.
Ободренный тычками друзей, он на ходу приоткрыл дверцу:
— Тетеньки! Постойте, погодите. Вы меня неправильно поняли. Я не такой, я вообще-то хороший. Вон хоть парней спросите.
Парни тут же заревели из машины, что не просто хороший, а лучший в городе. И в области. Да и на всей Среднерусской возвышенности. Настоящий подарок!
— И потом, — мурлыкая будто котофей, продолжил «настоящий подарок», — вы так и не ответили на мой вопрос. Куда движетесь-то, красавицы? Хоть намекните, а то так и буду мучиться до конца своих дней. А наступят они очень быстро, ведь от беспокойства я тяжело захвораю. Разве вам меня ничуточки не жалко?
— Ну чуточку-то жалко. Только вот разговоры на ходу сбивают дыхание, — сообщила Юльша.
Только вот разговоры на ходу сбивают дыхание, — сообщила Юльша.
— Так давайте мы вас подвезем, — оживился Леха, — а по пути спокойно побеседуем.
Он выскочил на дорогу и попытался перехватить баулы из рук Юльшиной напарницы.
— Вот еще! — заартачилась та. — У нас принцип. Никогда не подвозись с незнакомцами. А то потом с последствиями навозишься. Да мы, поди-ка, и не уместимся с грузом в вашей мыльнице…
— Ерунда, как-нибудь уместимся!
Легко сломив сопротивление, Леха покидал тюки в багажное отделение и тут же запломбировал его. Пошушукавшись ради порядка, девушки решительно полезли в машину.
После знакомства с обстановкой внутри чудо-авто и с членами экипажа подобревшая Польша, она же Полина, бойко объяснила, зачем им понадобилось спозаранку оседлать сей highway to hell. [14]
С заоблачных верхов Нашего Дела пришло строгое распоряжение: все как один на Копчик. То ли выборы в МУД, то ли показательные выступления бойцов позитива. В целом жуткая муссонская лажа. И забить бы на нее, да не забивается, потому что обстоятельства. Вообще-то она, Полина, несмотря на имидж разносчицы боеприпасов, закончила музпед. А Юльша и вовсе психфак плюс международные курсы эфиопологии. Только денег любимая работа не приносит. А так-то они девушки на выданье…
Безотказная «окушка» тем временем следовала к месту «стрелки». Экипаж продолжал подбирать по пути знакомых и незнакомых добрых людей, равно как и людей доброй воли. Мало-помалу блочные городские кварталы сменил частный сектор, заросший картофельной ботвой и плантациями золотого уса. Праздношатающийся скот и домашняя птица придавали местности трогательный сельский колорит.
По сю сторону горизонта обозначился Копчик. Благожелательным маячком на его вершине восставала будочка Калиновского поста автоинспекции. До нее оставалось не более пары-тройки километров.