— Как? — с горечью отозвался арциец. — Годой не отпускает меня.
— Уходи, — посоветовал гоблин, — сейчас все готовятся к бою. За тобой никто не следит.
— Но… — граф осекся на полуслове: он ответил гоблину, не умываясь. И язык послушался его, хотя должен был выговорить что-то вроде того, что он счастлив находиться рядом с Великим Годоем.
— Что? — руки графа начали трястись. — Что?! Я свободен? Я могу идти? Меня отпускают?
— Знаю, — неожиданно сочувственно вздохнул гоблин, — господарь водил тебя на незримой цепи. Торопись. Когда он занят тайным делом, он отпускает тех, кого держит. Иначе ему не хватит сил на то, что он делает…
Как же он сам не догадался! Годой не может все время думать о нем, у него есть и другие дела. Это он сам вбил себе в голову, что побег невозможен, а на деле можно было бежать десятки раз, когда регент бывал занят. Койла торопливо набросил плащ. Скорее отсюда! У него будет возможность честно погибнуть в бою, а может быть, он даже найдет, кому излить душу. Говорят, новый Архипастырь — мудрый человек и многое повидавший. Он поймет… Если удастся выжить, то, когда все кончится, можно вступить в эрастианское братство…
Гоблин смотрел на Койлу загадочными раскосыми глазами, и граф, сам не понимая почему, протянул руку, которую тот охотно пожал. Выскользнув из палатки, Койла, внутренне холодея, направился к коновязи, где мирно стоял его жеребец. Его не задержали. Видимо, Годой был уверен, что окончательно сломил волю своей жертвы. Ну, мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним! Граф решительно вставил ногу в стремя. Главное, не подавать виду, что происходит нечто необычное, ведь его столько раз видели рядом с регентом…
2229 год от В.И. 4-й день месяца Медведя.
Арция. Лагское поле
Кто раньше поднес фитиль к запалу — арцийский мушкетер или тарскийский, — никто не заметил. Прогремел первый выстрел, и сразу же загрохотали мушкеты и легкие пушки по всей первой линии. Синий, остро пахнущий пороховой дым поднимался вверх, сменяя отползающую в овраги предутреннюю мглу. Туман еще клубился над речкой Дагой, когда пять колонн гоблинов двинулись вперед. У горцев был свой обычай — самыми защищенными в бою должны быть знаменосец, волынщик с двумя барабанщиками и полковник. Пока звучит боевая музыка, развевается знамя клана и отдаются приказы, воин уверен в победе. Впереди же идут молодые, которые должны доказать на деле свое право распоряжаться чужими жизнями, для чего нужно научиться рисковать своей.
Гоблины не сражались давно, очень давно, но традиции жили, обретая почти мистическое значение. Горцы рвались в бой, исполненные надежды на возвращение былого величия и былых обычаев. Сомнения, которые обуревали некоторых во время вынужденного бездействия, вызванного разливом Кадены, забылись. Гоблины шли в бой весело и уверенно, как на долгожданный праздник. Их задача была предельно простой и понятной. Уррик несказанно завидовал тем, кто маршировал в колоннах. С какой радостью и он шагал бы плечом к плечу с соплеменниками под огнем вражеских мушкетов, очистив голову от неприятных и грешных мыслей. Но нет, его место при персоне регента, каковой, разряженный, как на праздник, весь в черном бархате и алой атэвской парче сидел на крупном вороном жеребце в окружении своих сигурантов.
Графа Фредерика Койлы среди них не было, и Уррик про себя порадовался за арцийца. Тот нравился гоблину, и ему было невыносимо видеть, что творит с ним заклятие Михая. Может быть, лейтенант пад Рокэ и не принял бы несчастье графа столь близко к сердцу, если бы не знакомство с Шандером. Только «Серебряный» оказался крепче духом, чем арцийский аристократ, и устоял, а того сломали. Не подскажи Уррик бедняге, что, когда Годой занят волшбой, ему не до «взнузданных», граф и не догадался бы уйти. Конечно, если судьба сведет их на поле боя, Уррик выполнит свой долг, но издевательств над пленными он не одобряет. Нет, он поступил совершенно правильно!
У гоблинов зрение лучше, чем у людей.
Нет, он поступил совершенно правильно!
У гоблинов зрение лучше, чем у людей. Михаю Годою подали позолоченный окуляр, позволяющий видеть картину боя, а Уррик и так видел, как тарскийские стрелки ловко расступились, пропуская колонны гоблинов, и те пошли вперед, но, попав под залповый огонь арцийских мушкетеров и легкой артиллерии первой линии, остановились и начали медленно отходить. Уррик ожидал, что арцийцы немедленно разовьют свой успех, но те продолжали стрелять, пока противник не отошел на сравнительно безопасное расстояние. После чего одновременно, видимо по команде, прекратили огонь.
Лейтенант взглянул на Годоя, который с непроницаемым видом сжимал затянутой в перчатку рукой окуляр. Уррик пад Рокэ понимал, что его соплеменники никогда не повернули бы, если б не было приказа. Молодой горец не был великим полководцем, предпочитая всяческим тактическим тонкостям схватку один на один, но замысел Михая был очевиден, тот хотел, чтобы гадали арцийцы. Арцийский же полководец, судя по всему, придерживался прямо противоположной точки зрения. Уррик помнил, что Фредерик Койла отзывался о маршале Ландее как о смелом и славном, но недалеком человеке. Видимо, граф ошибался и маршал был не так прост. Во всяком случае, в первую из расставленных ловушек он не попался.
Мушкетеры в красно-черном вновь заняли исходные позиции, и возобновилась мушкетная и артиллерийская дуэль. Солнце припекало все сильнее, на небе не было ни облачка. Обе стороны выпускали в белый свет пулю за пулей, и больше не происходило ничего. Разве что Михай Годой слез со своего коня и устроился в специально принесенном кресле, созерцая с вышины укрепленного за ночь холма творящееся на поле. Так продолжалось почти две оры, наконец регент лениво махнул рукой, приказывая повторить наступление, и снова колонны, печатая шаг, двинулись вперед под бравое гудение волынок. Снова стрелки отошли, чтобы не путаться под ногами. Снова арцийцы открыли огонь, но на этот раз гоблины перли вперед, несмотря на то что пули и ядра то и дело выхватывали из их рядов то одного, то сразу нескольких. Когда расстояние между атакующими сократилось настолько, что командиры свистнули приказ «Бегом!», арцийские стрелки проделали то же самое, что и тарскийцы. Они расступились и отошли в стороны и вбок, а перед нападающими встала арцийская пехота.