2230 год от В. И. Ночь с 1-го на 2-й день месяца Медведя.
Таяна
— Утром полезут, глаз даю, — Рыгор Зимный не был напуган, но радости в глазах войта тоже не было.
— Да, не рассчитали чуток, — согласился Луи, — но что теперь поделаешь?
«Чуток» — это было еще мягко сказано: армия резестантов позволила себя самым глупейшим образом загнать в ловушку.
А начиналось все так обнадеживающе! Их появление в Таяне в обход перевала оказалось для годоевцев полной неожиданностью. Первое же нападение на небольшой тарскийский отряд, сопровождающий обоз с фуражом, позволило оценить тактическое творение Луи и Рыгора. Связанные между собой укрепленные повозки могли быть при желании и укреплением и ловушкой.
Резестанты с ходу захватили несколько деревень, где жили люди с пустыми от ставшего привычным страха глазами, мимоходом прихлопнули пяток фуражирских отрядов и разгромили два приграничных гарнизона. Оставалось ждать ответного удара, и они его ждали, стараясь не удаляться особенно от дороги на Тахену. Луи и Рыгор намеревались немного пощипать высланный против них отряд, а затем, огрызаясь, уйти в топи, куда за ними полез бы только безумный. Ну а если бы преследователи вошли в раж, то Болотная матушка пропустила бы их в сердце трясин, откуда бы не вышел никто.
План был правильным и хорошим, но увы! Их подвела самонадеянность. Разведчики заметили довольно большой конный отряд, сопровождавший обоз с чем-то интересным, а у Луи было гораздо меньше пушек, чем хотелось бы. По всему выходило, что они вполне успевают уничтожить охрану, захватить груз и отойти до подхода высланных против них войск. Луи и Рыгор действовали из расчета, что основные силы сосредоточены в Гелани и что против них двинут не только конницу, но и гоблинскую пехоту, а посему ждать врага можно лишь назавтра. Они просчитались, или же таянцы оказались столь самонадеянны, что вознамерились расправиться с дерзким отрядом без помощи горцев. Обоз же оказался обманкой. Как только резестанты бросились вперед, охрана, кинув фуры на произвол судьбы, рассыпалась по степи, а в спину нападавшим ударили тарскийские конные тысячи. Судя по всему, на каждого резестанта пришлось три, а то и четыре противника, но Луи не растерялся. Его всадники и несколько повозок с пушками, умело пользуясь каждой складочкой местности, сдерживали тарскийскую конницу (которой, к счастью, было далеко до «Серебряных»), пока возницы, нещадно нахлестывая коней, гнали повозки к довольно высокому холму.
Его всадники и несколько повозок с пушками, умело пользуясь каждой складочкой местности, сдерживали тарскийскую конницу (которой, к счастью, было далеко до «Серебряных»), пока возницы, нещадно нахлестывая коней, гнали повозки к довольно высокому холму. Отступавший с основными силами Рыгор быстро, но без суеты заставлял людей делать то, к чему они готовились всю зиму. Повозки, въехав на вершину холма, образовали круг, в котором оставили три прохода — боковые для пехоты и тыльный для конницы, которые прикрыли заранее сработанными четырехугольными щитами. Когда всадники Луи, разрядив последние пистоли чуть ли не в лица врагам, влетели на холм, по преследователям выстрелили из пушек и арбалетов. Тарскийцы остановились, не лезть с разгону на крутой, хорошо укрепленный холм ума у них хватило, тем паче вечерело.
Годоевцы встали походным лагерем на недоступном для стрельбы расстоянии, намертво отрезая резестантов от дороги к спасительным топям и, что было еще печальнее, от воды. Конечно, одну ночь лошади как-нибудь перебьются, но что с ними прикажете делать дальше? И вместе с тем уходить с холма было нельзя — им бы навязали бой в степи, а это было бы еще хуже.
Если бы у резестантов была хорошо обученная пехота, способная отразить кавалерийскую атаку на ровном месте, это еще было бы допустимо, но вчерашние крестьяне, оказавшись лицом к лицу с бешено мчавшейся конницей, могли дрогнуть и растеряться.
— Надо продержаться до завтрашней ночи, — пробормотал Луи, — показать им, что мы не отступим и что у нас есть зубы, вымотать их, а потом попробовать прорваться. Если ударить сверху, может, и получится…
— Половину загубим, — Рыгор сплюнул в костер, — но делать нечего, долго нам тут не просидеть, кони без воды побесятся…
— Хорошо, что у тарскийцев нет пехоты, — заметил Луи.
— И погано, что она есть у нас…
— На повозки посадим.
— Кони быстро устанут… Дывысь, — войт удивленно поднял брови, — шо то вона?
Тут было чему удивиться. Гайда, мирно лежащая у ног хозяина, вдруг отчаянно завиляла пушистым хвостом и, радостно, по-щенячьи повизгивая, заплясала на месте, видимо желая броситься вперед и одновременно робея. Луи не успел даже удивиться, когда из-за повозок выступила стройная фигура. В свете костра сверкнули расплавленным золотом не по-фронтерски длинные волосы, и тут уже Рыгор с криком: «Романэ! Щоб я вмер! То ж дан Роман!», бросился вперед с распростертыми объятиями.
2230 год от В. И. Утро 2-го дня месяца Медведя.
Таяна
Граф Варшани был приятно возбужден — его хитрость блестяще удалась, и неимоверное мужицкое войско (и какому дураку могло прийти в голову, что им командует арцийский принц?!) было оттеснено от тракта, за которым начинались леса и болота, откуда перепуганных селян было бы весьма трудно выкурить. С другой стороны, тарскиец понимал, что добыча умеет кусаться, а класть без артиллерийской подготовки своих молодцов под безымянной горушкой, когда впереди большая почетная война, он не хотел. Кому захочется, чтобы Кантиска, Гверганда и Идакона достались другим, тогда как твоей добычей станет несколько сотен дурацких повозок и головы никому не известных фронтерских мужиков, у которых хватило наглости действовать от имени убитого в Лагской битве принца? Граф Варшани недаром много лет был правой рукой Михая Годоя, кое в чем он разбираться научился. Его оставили здесь, чтобы Таяна постепенно привыкла, что не Тарска при ней, а она при Тарске, и чтобы бледные не лезли туда, где им делать нечего. Полученный с голубем приказ о необходимости покончить с фронтерским восстанием застал графа во всеоружии, он и сам подумывал о чем-то подобном, особенно после того, как во Фронтере был захвачен обоз с предназначавшимися ему легкими пушками.
Дело казалось нетрудным, хоть и хлопотным. Как только Гремиха очистится от снега, вместе с гоблинами пройти железной метлой по нижней Фронтере, за каждого убитого тарскийца отправлять к «рогатым» сотню заложников, за каждый разграбленный обоз — сжигать село.