2230 год от В. И. Ночь с 4-го на 5-й день месяца Медведя. Таяна.
Высокий Замок
— Что-то случилось! — Илана, пытавшаяся светски беседовать с двумя, лично ей отвратительными нобилями, бросилась к окну. Дувший со стороны Гелани сильный ветер принес тревожный колокольный гул. За всю свою двадцатилетнюю жизнь Ланка не слышала ничего подобного. Кажется, все городские иглеции сошли с ума. Это не был ни торжественно-радостный перезвон престольных праздников, ни угрюмое гуденье погребальных колоколов, раздававшееся, когда хоронили короля и принцев. Казалось, в колокола колотили люди, не имеющие никакого понятия об этом искусстве, главное, чтоб было громко.
Братья Цокай, стоявшие за креслом супруги Годоя, переглянулись. Илана поймала их взгляд.
— Сходите и узнайте! — Братья щелкнули каблуками и вышли.
Придворные помалкивали, втянув голову в плечи, очередной порыв ветра донес не только все усиливающийся перезвон, но и запах дыма. Неужели Гелань горит?! Но совсем недавно были дожди, дома в городе все больше каменные… В прежние времена Ланка уже была бы на конюшне, оседлывая коня, чтобы мчаться в город, но сейчас ее словно к месту приковало.
.. В прежние времена Ланка уже была бы на конюшне, оседлывая коня, чтобы мчаться в город, но сейчас ее словно к месту приковало. Господин Рунна, последний из оставшихся в Высоком Замке бледных, казался еще бледнее и раздраженнее обычного. Сквозь открытое окно было видно, как в небе мечутся перепуганные голуби и вороны, колокола гудели не переставая, где-то рядом на крепостной стене ударила пушка, очевидно кто-то не выдержал. Наконец дверь распахнулась и вошел младший из Цокай и, хвала святой Циале, Уррик!
— Ваше Величество, — Цокай был серьезен, — в Гелани бунт. Чернь бьет тарскийцев и жжет дома горожан, замеченных в верноподданнических чувствах к Его Величеству. Командир гарнизона просит помощи. В городе осталось слишком мало солдат. Я взял за смелость пригласить сюда гоблинских вождей.
Он сделал все правильно. Ей оставалось лишь формально подтвердить это решение, но именно этого Илана не могла сделать. Не могла, и все тут!
Нет, она не сомневалась в верности гоблинов и в том, что они железной поступью пройдут по улицам Гелани. Против них горожанам не выстоять. Но Илана все же принадлежала к роду Ямборов, гордившихся тем, что Гелань ни разу не была взята врагом. Но разве гоблины враги? Они союзники, а в городе бесчинствуют бунтовщики. И в старые годы в столице Гелани то и дело вспыхивали бунты — серебряный, масляный, дровяной… Били арцийских купцов, били в недобрые чумные времена медикусов, якобы не желающих остановить заразу, как-то разнесли по кирпичику дом эркарда, самочинно поднявшего свечной налог… И всегда бунты усмиряли, зачинщиков и просто попавшихся под руку колесовали, вешали, клеймили раскаленным железом… Правда, на памяти Ланки такого не было — король Марко был слишком сильным и умным правителем, чтоб позволить взбунтоваться жителям собственной столицы. А она, выходит, не умная и не сильная? Чего же она медлит!
— Ваше Величество, — второй из братьев Цокай был слегка возбужден, — прибыл кардинал Тиберий.
— Пусть войдет, — как хорошо, что можно оттянуть решение, и потом, Церковь… Она должна сказать свое слово, это несправедливо, если гоблинов на Гелань спустит только она.
Тиберий вошел как-то боком, и Ланка отчего-то вспомнила, как в детстве Рене Аррой ей объяснял, как ходят крабы… Рене… Свидятся ли они хоть когда-нибудь? Принцесса выпрямилась в своем кресле.
— Ваше Высокопреосвященство, нам нужен Совет Церкви Единой и Единственной. Должны ли мы посылать в Гелань горные полки? Или, возможно, Церковь сможет остановить бунтовщиков святым Словом?
Вопрос был чисто риторическим. Если под словом «Церковь» подразумевался кардинал Тиберий, то он не мог бы внятно сказать «мама», не то чтобы остановить Словом бунт или тем паче усмирить Огонь и Воду…
Ланка обернулась. Господин Рунна куда-то исчез, из окна по-прежнему тянуло дымом, хорошо хоть колокола стали звонить пореже, видно, уши и головы горожан оказались не железными. Принцесса собралась с силами и произнесла недрогнувшим голосом:
— Не думаю, что наше вмешательство будет своевременным. Бунт уже разгорелся, и мы еще выясним, кто это допустил. Пока же следует выждать. Пусть эти купцы и повара остановятся, протрезвеют и ужаснутся делу рук своих. К этому времени вернется граф Варшани, и будет справедливо, если он сам исправит собственную оплошность. Нужно было оставить в городе достаточно солдат для предотвращения подобного, — Илана выдержала паузу и возвысила голос: — Горные полки остаются в Замке. Они нам нужны для настоящей войны. О, господин Рунна. Вы, как и ваши предшественники, всегда исчезаете и появляетесь неслышно. Для чего вы отлучались на этот раз?
— Для того, — бледный почтительно поклонился, — чтобы узнать весьма неприятную новость. Наши войска потерпели сокрушительное поражение от резестантов, на стороне которых, по утверждению немногих уцелевших, сражались гоблины. Мне весьма неприятно сообщать подобное известие, но армии графа Варшани не существует, а объединенная армия резестантов и гоблинов движется к Гелани, не встречая никакого сопротивления.