Кстати, план при всей его тупости не так уж и плох. В конце концов, нет стен, на которые нельзя залезть. Гверганда хороша, но до Высокого Замка ей все же далеко, а пушек они притащили изрядно…
— Рене, друг мой, — Архипастырь положил руку на плечо эландца, — мы не сомневаемся, что твои сведения верны, но как ты их получаешь? Ты знал об армии Марциала все, когда она была в десяти диа от нас.
— Ваше Святейшество, — сверкнул голубыми глазами Рене, — в зависимости от того, кто победит в этой войне, мое знание будет объявлено либо чудом, либо зловредным колдовством. Главное, что мой, гм, прознатчик говорит правду и вовремя. Глядите-ка, как бегают, черти!
Арцийцы действительно старались вовсю, устанавливая пушки, подвозя порох и ядра для стрельбы. Работали они не таясь, находились в пределах досягаемости крепостных орудий, но Гверганда молчала. Первым здоровается тот, кто приходит.
2229 год от В. И. 1-й день месяца Собаки.
Фронтера
— Ну кто там? — Луи подсыпал пороха на полку своего пистоля. — «Рогатые»?
— Не похоже, Ваше Величество, — вырвавшиеся вместе с Луи Арцийским из лагской ловушки воины упрямо и вдохновенно именовали своего вожака императором, и принц оставил всяческие попытки это остановить.
— А кто же тогда?
— Больше всего смахивают на синяков и ихнюю стражу, — пояснил Хворый Жак, славящийся своим умением незаметно подкрадываться к кому угодно, — и с ними еще другие какие-то, в белых плащах. Я хотел было притащить одного, да никто из до ветра так и не отошел. Железные они, что ли…
— Сколько их там?
— Ой, много. Вокруг деревни сотен пять, не меньше, так ведь еще и внутри наверняка есть. А назавтра они еще кого-то ждут. Думаю, грабить наладились…
— Что делать будем? — Луи всегда спрашивал совета у Ноэля, хотя далеко не всегда ему следовал.
Ветеран был не в обиде, молодой предводитель оказывался прав семь или восемь раз из десяти случаев. Ноэль машинально потрогал шрам на подбородке.
— Проще всего обойти село по лесу или вдоль речки. Незачем туда лезть, их двое, а то и трое на одного нашего. Проклятый их знает, что они там делают, но за дорогой уж точно не следят…
— Да, — кивнул Луи, — всех синяков не перебьешь. Нам о «жнецах» думать надо…
Отряд, не обремененный практически ничем — все громоздкое имущество, включая отобранные во время лихого набега пушки, хранилось в непролазных для всех остальных Кабаньих топях, — притаился на опушке. Прашинко уже кварту мотался между Гвергандой и Олецькой в тщетных поисках очередных «жнецов» или же небольшого отряда, который две сотни «летучих арцийцев» могли уничтожить подчистую. Увы, кроме одного большого отряда, расположившегося неподалеку, тракт был пуст, а Луи тщательно оберегал своих людей и на рожон не пер. Сумеречная втолковала принцу, как важно то, что они делают, и потом… он обещал Лупе…
Что ж, селян, конечно, жалко, ну да урожай не голова, новый вырастет. Зато ограбленные годоевцами фронтерцы, возможно, возьмутся-таки за косы. Пусть не все, но некоторые. Когда синяки уйдут, можно будет наведаться в село, поговорить… Ему нужны новые люди и, чего греха таить, припасы на зиму, хотя сборщики вряд ли оставят лишнюю курицу для резистантов. Как бы то ни было, драки сегодня не будет, надо возвращаться в топи.
Отряд тихо отошел в глубь леса и потянулся на северо-восток. Они уже почти миновали опасное место, когда Гайда осторожно тявкнула, привлекая внимание хозяев. И тут же под копыта коней чуть ли не вывалились две женщины и девчонка-подросток, тащившая за руку мальчонку лет семи. Выражения исцарапанных ветками лиц говорили сами за себя. Луи спрыгнул с лошади, даже не поняв, что делает.
— Что случилось?
Одна из женщин, высокая и статная, словно проснувшись от кошмарного сна, уставилась в лицо принцу, не забывая прикрывать собой спутницу, явно беременную.
— Хто вы? — голос у нее был низкий, грудной, слегка хрипловатый.
— Хто вы? — голос у нее был низкий, грудной, слегка хрипловатый.
— Арцийские воины, — Луи старался говорить как можно мягче, — пробираемся в Эланд к герцогу Рене.
И тут беременная бросилась вперед, явно стремясь обхватить принца за колени. Девчонка с ревом немедля к ней присоединилась, не терпящий подобных верноподданнических чувств Луи раздраженно отстранился и обратился к статной, кое-как державшей себя в руках:
— Что случилось, красавица?
И Гвенда рассказала. Она, дура такая, все же послушала войта и не стала поднимать тревогу, рассказала только соседке Катре. Женщины, хоть и не решились бросить дом, на площадь со всеми не пошли, Катря с сынишкой заперлись дома, а Гвенда пробралась через лаз в заборе на задворки иглеция, где и столкнулась с Ганкой. Остальное население села столпилось на центральной площади, на коронный помост забрался предводитель синяков, и тут такое началось…
Голос Гвенды прервался. Однако воины и так все поняли. Теперь, даже прикажи Луи идти дальше, его вряд ли послушались бы. Горечь Лагского поля, безымянный ужас уничтоженных Лошадок, унижение отступления не позволяли пройти мимо еще и этой беды, оттолкнув судорожно цеплявшиеся за запыленные сапоги женские руки.
Действовали быстро и слаженно. Беременную Катрю с сынишкой оставили в лесу с вьючными лошадьми, при которых остались несколько человек из числа еще не вполне оправившихся раненых. Полсотни воинов засели у опушки, чтобы отсечь погоню, если таковая будет, а Гвенда с Ганкой, наскоро отерев слезы, вызвались провести два десятка арцийцев в село потайной тропой, по которой они и выскочили. Луи, как ему ни хотелось идти с передовым отрядом, стиснул зубы и остался с основными силами, которые должны были вломиться в Белый Мост, как только поднимется шум. Ноэль, нехорошо осклабившись, прошелся среди вояк, заметив, что ежели каждый сразу прикончит по одному ублюдку, силы сравняются. О втором вражеском отряде, находящемся в полувесе от села, старались не думать, хотя Луи на всякий случай отправил в ту сторону два десятка всадников посмышленее.
Солнце поднялось уже высоко, день обещал быть жарким. Высоко в небе проплывали горделивые облака, им не было дела до непотребства, творившегося внизу. Луи Арцийский махнул рукой, и отряд на рысях двинулся к околице, которая — редкостная удача — была отделена от открытого пространства узким, почти пересохшим ручьем, а по его берегам росли высокие кусты. Место прямо-таки идеальное для засады, если б орудующие в селе убийцы не были столь самоуверенны. Теперь же славный боярышник помогал не им, а отряду Луи, прикрывая его от случайного взгляда. Добравшись до ручейка, всадники остановились. Те, кому надлежало воспользоваться лазом Гвенды, спешились, привязали коней и один за другим исчезли в глубокой, заросшей перезрелой крапивой, канаве. Обе селянки настаивали на своем личном участии, упирая на то, что они знают каждую улицу. Луи волевым решением отправил красотку-трактирщицу с пешим отрядом, а Ганку посадил на коня впереди себя. Конникам тоже не мешало знать, где какой тупик.
Ожидание показалось бесконечным, тем паче ветер доносил звуки, от которых руки сами тянулись к оружию. Наконец на дальнем конце взвилось пламя, почти сразу охватившее высохший тополь. Луи взвел курок, и полторы сотни конников обрушились на бездельничающих стражников, бестолково таращившихся на дым. В то же время затрещали выстрелы и в деревне. Арцийцы с легкостью необыкновенной смяли заставу и вихрем понеслись по улочкам, с размаху рубя ошалевших синяков. На все про все ушло не больше четверти оры, и Луи и его люди оказались полноправными хозяевами несчастного села.
Главари нападавших и их охрана, судя по всему, были люди с головой. Они не сопротивлялись, а при первых же выстрелах дунули из села, прорвавшись через начинающийся пожар. Луи не сомневался, что их целью был большой отряд, виденный вчера его людьми. Остальные оказались не столь счастливы. Из тех, кто стоял на южной околице, удрало человек двадцать, и еще с десяток бросили оружие.