2231 год от В.И. 19-й день месяца Дракона.
Эланд. Идакона
Лето кончалось, рябины сгибались под тяжестью алых ягод, сулящих морозную зиму, юные чайки парили в прозрачной синеве, выхваляясь друг перед другом и перед стариками стремительностью и изяществом. Лето кончалось, и это лето было последним летом старого Эрика. Он чуял это, как чуют звери, когда уходят умирать подальше от чужих глаз. Старый маринер не боялся. Он прожил долгую жизнь и повидал все, что должен повидать мужчина. Теперь моря бороздили его сыновья и внуки, а лучший и любимейший ученик стал спасителем Благодатных земель и их императором. Старому Эрику было с чем вступить в Зеленый Храм! И все же, все же ему казалось, что он может и должен сделать что-то еще, что-то очень важное, то, что за него не сделает никто.
С трудом — а ведь когда-то он взлетал по этим ступеням, как на крыльях, — Старейшина Совета Паладинов поднялся на площадку Башни Альбатроса и все еще зоркими глазами вгляделся в серебряную даль. Море было спокойным и безмятежным, этим летом спокойным и безмятежным было, кажется, все. Война кончилась, и все спешили жить и любить… Столько свадеб за один год в Эланде давно не играли, да и во множестве уже сложившихся семей ожидалось прибавление. Это хорошо, когда люди настолько не боятся будущего, что готовы вручить ему свою плоть и кровь. Вот и у самого Эрика позавчера появился очередной правнук, а через несколько кварт ожидается еще один… Знать бы, что их ждет… Знать бы… Вот оно!
Глаза паладина Зеленого Храма блеснули из-под белых бровей! Он наконец понял, что должен сделать!
Эстель Оскора
Я была права, когда не стала пить присланное вино, хотя вкус, цвет и запах его дразнили и чуть ли не сводили с ума. Возможно, ему действительно было тысяча лет, но почтенный возраст ему пошел на пользу. И тем не менее я себе в этом удовольствии отказала, угостив божественным нектаром росший рядом куст, усыпанный гроздьями белых цветов, похожих на нарциссы, но размером с хорошую тарелку.
Преданный, возмущенный таким моим поведением, принялся слизывать золотистые брызги с блестящих широких листьев, а я села и задумалась. Что-то было не так, словно бы весь этот чудесный остров напрягся и затаился, как кошка, следящая за птицей.
Что-то было не так, словно бы весь этот чудесный остров напрягся и затаился, как кошка, следящая за птицей. Даже солнечные пятна, и те, казалось, чувствовали это и то замирали, то начинали двигаться какими-то лихорадочными скачками. И потом, еще это вино… С какой стати Залиэль принесла его именно сегодня, прекрасно зная, что Рене вместе с Ягобом и другими маринерами отправился на морскую охоту и не вернется еще два или три дня? Странно, когда человек старается вести себя как обычно, он начинает делать вещи, которые как раз никогда бы не сделал.
Я чувствовала, что у него не было ни малейшего желания гоняться за несчастными нарвалами, но он решил, что, откажись он, Ягоб о чем-то догадается. И пошел, а ведь не имей он, что скрывать, просто хлопнул бы приятеля по плечу и попросил бы передать морским зверюгам от него привет… Хотя, не знай я, что с ним такое, я тоже ни о чем бы не догадалась и скорее всего напросилась бы с ними, хотя охота, тем более охота морская, меня никогда не привлекала. Теперь же я увидела в этом возможность пробраться в базилику, тем более что наступало новолуние, и именно сегодня Залиэль, если она была искренней, должна создать свой талисман. Присланное вино только подтвердило мои догадки!
Я окликнула Преданного, тот поднял на меня узкие золотые глаза и зевнул во всю свою немалую пасть. Ему было жарко и скучно. Что ж, придется идти одной, тем более что купание в море рысь не привлекало — соль портила пышную шубу и, видимо, была отвратительной на вкус, а избавиться от нее иначе, как вылизываясь, бедняга, разумеется, не мог. Что ж, хочет валяться под кустами, пусть валяется. Я отправилась к заливу, с наслаждением ощущая босыми ногами горячий песок.
День клонился к вечеру, но солнце еще не зашло, и море сверкало, как расплавленное серебро. Я вошла в воду и медленно побрела вдоль берега по колено в теплой воде. Бояться было нечего — эльфы предусмотрительно поставили барьеры против всяческих морских чудовищ. Вот за дальними рифами, там шла обычная морская жизнь. Воду вспарывали треугольные плавники гигантских акул, под водой колыхали крыльями шипохвостые скаты, за внешнюю сторону подводных скал цеплялись ядовитые морские хризантемы и львиные гривы, в щупальцах которых находят смерть зазевавшиеся ловцы жемчуга. Здесь же, кроме разноцветных рыбок и причудливых раковин, не было ничего… Я добралась до своего излюбленного места, где над белым пляжем ввысь взмывала стена из твердого серебристо-серого камня, и, оставив одежду на кусте чудом зацепившегося за скалы шиповника, доплыла до камня, похожего на поднявшую голову черепаху. С моря дул свежий ветер, и волны лениво перекатывались через ее выпуклый панцирь. Я пристроилась на шее каменной зверюги и закрыла глаза. Солнце припекало, тихо плескалась вода, незаметно текло время. Наконец тень от скал упала мне на лицо. Небо и море уже приняли лиловато-синий вечерний оттенок, что ж, похоже, пора… Я погладила каменную черепаху по морщинистой безобразной голове и спрыгнула в теплую воду. Волны сами вынесли меня на пляж. Отряхнув брызги с волос, я мимоходом отметила, что отсутствие кос иногда бывает весьма полезным. Хотела бы я знать, как долго бы сохла моя грива, не отрежь ее Лупе той проклятой осенью.
В ветках кустов пряталась темнота, а цветы стали пахнуть совсем уж головокружительно, когда я добралась до нашей террасы. Рене не возвращался, а Преданный безмятежно спал под кустом. Видимо, ему что-то снилось, потому что он то слегка подергивал лапой, то тихонечко порыкивал. Я его окликнула, но он и ухом не повел. Я опустилась на корточки и запустила пальцы в густую шерсть. Ничего. Что ж, похоже, я правильно догадалась насчет вина. Кому-то очень хотелось, чтобы я в это новолуние крепко спала, а я очень не люблю, когда решают за меня. Я немного посидела на террасе, наблюдая, как на темнеющем небе проступают роскошные южные звезды. Ночь, как и всегда здесь, пришла сразу, сумерки, столь привычные нам, северянам, здесь отсутствовали начисто.