— Достаточно сложный — верно, но с ним нужно разобраться, и я это сделаю.
— Да, сэр? — спросил Лоу, ожидая услышать что-нибудь еще.
— Да, — живо проговорил Дейнджерфилд, — но это будет зависеть от нее , я предлагаю, а ей решать.
— А почему ей , сэр? — резко спросил Лоу.
— Потому что это ее дело и ее право, и никого другого, — изрек Дейнджерфилд так же решительно, засунув руки в карманы и чуть-чуть склонив голову набок, а потом добавил: — Не желаете ли стакан вина, сэр? — что означало: «Больше вы от меня ничего не узнаете».
— Нет, сэр, благодарю, рановато для меня.
Последовало прощание, и мистер Лоу удалился; хозяин Медного Замка учтиво проводил его до ворот, шагая рядом с лошадью, и мистер Лоу отправился к Лукану, а мистер Дейнджерфилд некоторое время сверкал ему вслед белоснежной самодовольной улыбкой.
Затем рыцарь блестящих очков со свойственной ему ловкостью и аккуратностью переоделся, и минут через пять кто-то уже видел, как его треуголка скользила вдоль зеленой изгороди к Чейплизоду.
Подходя к дому Стерка, он еще издалека по привычке взглянул на окошко спальни, но ничего необычного не заметил. Тогда он поднялся на крыльцо и спросил, можно ли видеть миссис Стерк.
— Моя дорогая мадам, — произнес Дейнджерфилд после обычного обмена любезностями. — Я зашел всего на несколько минут: у «Феникса» меня ждет лошадь, придется съездить в город. Как сегодня ваш больной?
— О, очень хорошо… прекрасно… для такой холодной погоды, конечно. Доктор говорит, что он ослабел, но я не огорчаюсь: так и должно быть, пока не кончатся холода, — я это всегда говорю; у меня глаз наметанный, я умею судить по виду. А вы, мистер Дейнджерфилд? Я знаю приметы и уверяю вас…
— В доме тихо; детей нет, мадам?
— Да, они в парке с Мэг.
— Не разрешите ли, мэм, пройти к нему?
— К нему?
— Да, бросить взгляд, всего лишь на мгновение.
Вид у миссис Стерк сделался очень удивленный; к недоумению примешивалось некоторое любопытство и даже испуг.
— Надеюсь, вы не получили известия, что ему стало хуже, мистер Дейнджерфилд? Нет, сэр?
— Нет, мадам, клянусь честью; я ни с кем, кроме вас, сегодня о нем не говорил; но мне хотелось бы на него взглянуть, а также сказать вам несколько слов, с вашего разрешения.
И миссис Стерк повела Дейнджерфилда вверх по лестнице; по пути она перешла на шепот, так как у нее в голове укоренилась фантазия, что ее Барни пребывает в легкой приятной дремоте и его ни в коем случае нельзя будить; она то ли забыла, то ли не вполне понимала, что даже грохот всех орудий, находившихся напротив, во дворе казарм, бессилен был прервать его зловещий сон.
— Ты можешь сойти вниз, дорогая, — бросил мистер Дейнджерфилд девочке, которая при их появлении молча поднялась со стула, — с вашего разрешения, миссис Стерк, ступай вниз, дитя, быстренько.
Он улыбнулся игриво, но невесело и вскинул палец, указывая на дверь. Девочка присела и послушно исчезла.
Затем Дейнджерфилд откинул полог и взглянул на доктора Стерка.
Герой трагедии лежал с разбитой головой, края раны стягивал липкий пластырь, большая складка тонкого полотна над желтым мрачным лицом напоминала причудливый тюрбан.
Пальцы мистера Дейнджерфилда скользнули под одеяло и обхватили руку Стерка — странное приветствие! Но Дейнджерфилд желал нащупать пульс; найдя его и послушав, он фыркнул и произнес шепотом, поскольку его, как и всех прочих, ввела в заблуждение видимость сна:
— Пульс едва теплится. А теперь, мадам, послушайте меня. Кроме вас, в Чейплизоде всякому известно, что его раны смертельны, — он умирает , мадам.
— О-о-о-ох, мистер Дейнджерфилд, нет, вы… вы так не думаете, — неистово выкрикнула бедная маленькая леди, смертельно бледнея от ужаса и горя.
— Прошу вас, моя дорогая миссис Стерк, успокойтесь и выслушайте меня. Я убежден, что шанс есть; но если вы не примете моего совета, то положение безнадежно — совершенно безнадежно . Я часто встречаю по вечерам в клубе доктора Тула, но каждый раз слышу одно и то же: слегка ослаб; вечно то же самое: слабеет… чахнет… и исход ясен .
Тут миссис Стерк опять зарыдала.
— Мадам, если вы не возьмете себя в руки, мне придется пожалеть о том, что я сюда явился. Пока с ним рядом все те же доктора, нет никакой надежды, что он встанет или хотя бы на миг заговорит. Прошу, мадам, послушайте. Они и сами этого не отрицают. Так вот, мадам, я утверждаю, что есть шанс вернуть ему жизнь, а если не повезет, то — хотя бы на время — речь. А последнее, мадам, гораздо важнее, чем вы, возможно, полагаете.
Бедная маленькая миссис Стерк была бледна как мел и дышала тяжело, прижимая руки к сердцу.
— Я по мере сил старался, знаете ли, уладить его дела, и мне удалось утихомирить кредиторов.
Бедная мисс Стерк запричитала:
— О, да благословит и вознаградит вас Всевышний, заменяющий отца сиротам — если таковыми им суждено стать; о-о-о, мистер Дейнджерфилд, о-о-о, сэр.
— Прошу, мадам, сделайте мне одолжение и успокойтесь. Я подозреваю, мадам, что дела вашего мужа совсем не так расстроены, как мы предполагали; если не ошибаюсь, он ссужал большие суммы, но где они — нам с вами неизвестно. Те несколько слов, что он успеет сказать за пять минут, могут принести вам тысячу фунтов… ну пусть не вам, раз вам так хочется… пусть вашим детям. И опять же, мадам, чрезвычайно важно, чтобы он смог назвать негодяя, который его ударил… Чарлз… Чарлз… мистер Наттер… вы ведь знаете, мадам.