— Послушай, Борг… Часто ли бывает, чтобы весьма высокопоставленный дворянин хумансов самолично лез в драку выручать своих слуг?
Тот насуплено соображал что-то, затем нехотя ответил.
— Ты не воображай о себе невесть что, остроухая. Я служу мастеру не как слуга, а скорее как друг. Но ты права — граф-то не полез с солдатами в дом, там ведь и свою шкурку попортить можно было… нет, не слыхивал я о таком.
Пыльная немощеная дорога еще долго отзывалась глухим топотом под копытами коней, прежде чем лучница откликнулась.
— Вот и я думаю — что-то не сходится.
— Ну и что ж ты придумала? — проворчал гном, чувствуя свои руки голыми без привычной секиры. А кинжал, положенный степенному купцу — то не в счет. Так… баловство одно, а не оружие.
— Да есть тут еще одно, — негромко и мелодично отозвалась эльфийка. — Там, на поляне в нашем лесу, я услышала слова мастера, когда он отказался принять награду за спасение нашего короля. Дескать, не я, а колечко одно силу дало, а я вообще ни при чем — просто случайно мимо проходил…
Гном хмыкнул. Тут и к старейшине ходить не надо — слукавил мастер. Оно, в общем-то, и правильно — язык дан, чтобы скрывать свои мысли, а не чтобы раззванивать их налево-направо. Но если не выходит, что полез волшебник под Стену по своей дурости — а уж дурные-то долго не живут, то эта стервочка вроде и права…
— Хочешь сказать, что мастер под Стеной рисковал всем, чтобы вытащить с того света твою тощую эльфийскую задницу? — гном хохотнул — сказанные ненароком слова Локси непостижимым образом уже разнеслись народной молвой, став еще одной обидной дразнилкой для стройных статью Перворожденных.
— Ты мою попку не трожь — с нею все в порядке. Во всяком случае, не для твоих лап, — окрысилась Невенор.
— Ладно, не серчай — шуткую я. Да и не претендую вовсе, прости, — посерьезнел гном.
Прогрохотав копытами по бревенчатому мостику через речушку, кавалькада устремилась дальше, к невидимой пока за лесом деревне.
— Вот и выходит, Борг, что многое из обычаев, привычек и вообще сущности хумансов, чему меня учили — вообще ерунда. Мастер, конечно, не образчик добродетели, но, честно говоря — куда лучше иных моих сородичей, что я знаю.
Гном покосился на едущего чуть впереди волшебника, вроде бы не прислушивающегося к их разговору. Затем достал свою трубку, набил. Дождался, пока эльфийка не объедет его с наветренной стороны, и высек огня.
— Знавал я других хумансовских магов… — пыхнул он дымом в бороду. — Ну, не из стервецов записных, конешно. Силой своей гордятся, да власть любят проявлять. Золотишком отнюдь не брезгуют — да кто из нас безгрешен? Но за слуг никто б под Стену не полез бы. Так что тут ты, Невенор, права — может, наш мастер по молодости просто еще не огрубел душою?
Эльфийка пожала плечами. Заслышав за деревьями подозрительный шелест, положила руку на лук, некоторое время прислушивалась, а потом буркнула.
— Заяц балует…
Она еще некоторое время ехала молча, привычно следя за темнеющим вокруг лесом. Косо посмотрела на попавшуюся навстречу крестьянскую повозку, торопящуюся успеть в город дотемна. Затем чуть ускорила свою кобылку.
— Мастер Локси, а скажите правду — если бы под падающей Стеной была не я, а Борг, вы полезли бы туда спасать?
Волшебник оглянулся на них. Вздохнул, закурил и себе, несмотря на яростные протесты своей спрятавшейся за человеческую половину эльфийской сущности, и только тогда ответил.
— Вообще-то, я не задумывался об этом. Но полагаю, что да.
Немало торжествующий гном улыбнулся обиженно хлопающей ресницами Невенор и спросил в свою очередь.
— А если бы никого из нас — только этот король Келениль?
Волшебник пожал плечами. Ну что он мог ответить на такой совсем уж каверзный вопрос? А посему просто промолчал — правда, весьма красноречиво.
Лучница вздохнула, а затем расхохоталась — впервые за этот день.
— Я вчера, ложась спать, была весьма удивлена, что в каморке для слуг была только одна кровать. Но не суждено было сбыться моим девичьим мечтам, так и пришлось спать одной.
Увесистый кулачище гнома тут же появился у нее под носом.
— Смотри мне, остроухая, еще раз так неудачно пошутишь…
Однако эльфийка только фыркнула на Борга.
— Конечно, я не такая красотулечка, как наша целительница — уж ее-то аромат я от вас весьма недвусмысленно почуяла, мастер. И уж тем более не такая красавица, как Аллена.
Волшебник весьма спокойно отреагировал на прозвучавшее имя и только заметил:
— То-то маркиза чуть от зависти не позеленела, когда увидела тебя — грязную, в синяках…
Невенор недоверчиво покосилась на Локси — опять издевается? — но гном хохотнул, поддерживая мастера:
— Точно-точно, аж в лице переменилась, даром что чистая, в шелках да золоте…
И вот так вот мило, хотя и не безопасно перешучиваясь, троица уже в сумерках подъехала к деревне. Определившись на ночлег, быстро поели и расползлись спать — по трем комнатам.
Определившись на ночлег, быстро поели и расползлись спать — по трем комнатам. Причем гному специально выделили дальнюю, где он мог спокойно и без помех сотрясать бревенчатые стены своим могучим храпом.
Ночь прошла спокойно, а наутро пошел дождь. Локси, стоя под навесом на крыльце трактира, с неудовольствием оглядел пузырящиеся лужи на раскисшей глине, в которую превратилась дорога. Затем глянул на проезжающие мимо обоз с арестантами, коих сопровождали угрюмые мокрые солдаты, и в голове его что-то зазвенело — с одной из повозок смотрело смутно знакомое лицо. Мышь!